Различия нацизма, национализма и фашизма. Чем национализм отличается от фашизма Чем отличается нацизм от фашизма

Вопрос, вынесенный в заголовок, вовсе не умозрительный или отвлеченный, как это может кому-то показаться. Более того, он касается прошлого, настоящего и будущего не одной-двух-трех, а очень многих стран — практически всего человечества.

Термин «фашизм» в нашей стране — недавно Советском Союзе, а теперь России — намного более известен, чем нацизм. Более того, фашизм стал буквально народным словом, имеющим нарицательное, житейское, причем, по существу, бранное значение. В быту фашизм ассоциируется не только с Гитлером, нашим смертельным врагом в прошедшей войне, но и с крайне одиозными качествами.

Этюд в коричневых оттенках

Для начала посмотрим, что называется, со стороны, навскидку. Что видим? Во-первых, термин «фашизм» в нашей стране — недавно Советском Союзе, а теперь России — намного более известен, чем нацизм. Более того, фашизм стал буквально народным словом, имеющим нарицательное, житейское, причем, по существу, бранное значение. В быту фашизм ассоциируется не только с Гитлером, нашим смертельным врагом в прошедшей войне, но и с крайне одиозными качествами. Проще говоря, фашистом считают крайне жестокого и в то же время беспринципного человека — этакое исчадие ада в реальной жизни.

Иная история с нацизмом. Это слово куда менее знакомо большинству наших сограждан, менее укоренилось, не носит столь безусловно-негативной окраски и в целом является достоянием скорее научного сообщества, чем бытовой повседневности. Во всяком случае, назвать / обозвать кого-то «фашистом» — повсеместная практика, а вот массового использования в таких же целях слова «нацист» что-то не наблюдается… И если на вопрос «Что такое фашизм?» большинство даст более-менее четкий, хотя далеко не всегда полный или точный, исчерпывающий ответ, то на такую же просьбу в отношении нацизма многие недоуменно пожмут плечами или выскажутся совсем уж бессвязно.

Такая разница коренится в прошлом. Еще до Второй мировой войны советская пропаганда широко использовала термин «фашизм» (конечно, в негативном смысле). Затем, в короткий период сотрудничества гитлеровской Германии и сталинского СССР с августа 1939-го по июнь 1941-го, упоминание о фашизме и фашистах исчезло из официальной риторики. Правда, и нацизм в полной мере не появился. В основном говорилось о «гитлеризме», изредка упоминалась аббревиатура гитлеровской партии — НСДАП, но до ее расшифровки, от которой как раз рукой подать до нацизма, дело обычно не доходило.

С началом войны фашизм стал и до перестройки второй половины 1980-х годов оставался повсеместным оборотом, и только с 1960-х годов термин «нацизм» все чаще фигурировал в научно-исследовательской литературе. А последнюю четверть века фашизм и нацизм употребляются в России почти с одинаковой частотой, причем на всех уровнях, хотя стилистика массовых памятных мероприятий (прежде всего, Дня Победы) и сейчас остается «антифашистской», а не «антинацистской».

Равнение налево

Откуда взялся лексический перекос в сторону фашизма и чем объясняется усиление «присутствия» нацизма в последние годы? Наконец, каково соотношение этих социально-политических, духовно-идеологических явлений — фашизма и нацизма? Можно ли поставить между ними знак равенства, а если нет, то каковы различия?

В годы войны наиболее употребительными были слова «фашист», «фашистский», «немецко-фашистский». Именно так говорил Сталин — и в период военных неудач, и в ореоле Великой Победы. И никогда — «нацисты» или «нацистский». После Сталина ситуация не изменилась — при Хрущеве, Брежневе, Андропове, Черненко, да и в первые годы Горбачева употребление термина «нацизм» не то чтобы запрещено, но по-прежнему бытует в специальной, «неэмоциональной», «хладнокровной» литературе. В официальных СМИ, выступлениях лидеров партии и государства, в художественных произведениях (книгах, спектаклях, кинофильмах), в общественной жизни городов и весей — всюду звучит «фашизм». И в отношении военной тематики, и на бытовом уровне применительно к «извергам», «нелюдям», «мерзавцам» уже нашего времени.

Взять хотя бы знаменитый фильм Михаила Ромма — именно «Обыкновенный фашизм», в советском исполнении нет фильма «Обыкновенный нацизм». Минута молчания — она ведь названа «светлой памяти павших в борьбе с фашизмом». В школьных учебниках всюду фашизм, а не нацизм и т. д. и т. п.

Почему так? Ларчик открывается просто. Нацизм — это сокращение от «национал-социализм». А он, в свою очередь, производное от Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП), которую возглавлял Гитлер. Разумеется, между большевиками, коммунистами, с одной стороны, и национал-социалистами (нацистами), с другой, были существенные различия. И все же в стилистике названий прослеживается сходство. У них хоть и национал-, но все же социализм, а это, как говорится, сближает — хотя бы на словах. К тому же в названии гитлеровской партии присутствует слово «рабочая».

В то же время на Западе ситуация была изначально противоположной — там в обиходе именно термин «нацизм». Именно о нацизме («наци»), национал-социализме постоянно говорили и политики, включая Черчилля, Рузвельта, Трумэна, де Голля, и некоммунистические СМИ. Тем самым они «исподволь», ассоциативно ставили коммунистов-большевиков близко к национал-социалистам (нацистам).

В общем, для непосвященных названия «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)» — ВКП (б), «Коммунистическая партия Советского Союза» (КПСС) и «Национал-социалистическая немецкая рабочая партия» (НСДАП) весьма близки: во всех случаях присутствует «левизна», «народность», «защита интересов трудящихся», «революционность». Поэтому уже в довоенные годы в советском обиходе был именно «фашизм», так как «нацизм» и особенно «национал-социализм» порождал нежелательные параллели и ассоциации. Тем более с 22 июня 1941 года в обиходе был именно привычно-негативный фашизм, причем степень его негативного восприятия стремительно нарастала, а не нацизм.

Игры «Большой тройки»

Таким образом, даже в годы совместной борьбы с Гитлером (не говоря уже о временах до и после войны) между СССР и западными союзниками — имеются в виду как государственные лидеры, так и преобладающий тренд в общественном мнении — наблюдался своеобразный алаверды. Советские руководители «ненавязчиво» сближали Америку и Британию с фашистами, а Рузвельт и особенно Черчилль ставили коммунистов-большевиков близко к национал-социалистам (нацистам). Речь, повторюсь, прежде всего, об идеологии, мировоззрении, а не о международной стратегии, где главным было все же совместное, западно-советское, неприятие фашизма-нацизма — во всяком случае, начиная с 22 июня 1941 года.

Иными словами, фашизм, родиной которого была Италия, обозначал в переводе с латинского («фасция») всего лишь пучок прутьев, — символ власти в Древнем Риме, символизирующий общество, сплоченное под единым, жестким руководством вождя (царя, императора, султана и т.д.), — превратился в жупел благодаря стечению исторических обстоятельств. При беспристрастном подходе жесткое единоначалие легко можно заметить и в политической системе сталинского (хрущевского, брежневского) СССР, и в коммунистическом Китае, и в современной России.

Разумеется, Сталин, как и его «заклятые друзья» по антигитлеровской коалиции, не только оборонялся, но и наступал. Стремясь показать близость западных демократий и Третьего рейха, поставить Берлин рядом с Вашингтоном и Лондоном, советская пропаганда утверждала (а в годы союзничества с Западом подразумевала), что различий между Америкой-Британией и фашистской Германией — всего ничего: у англосаксов — «замаскированная диктатура крупного капитала», а у Гитлера эта диктатура уже открытая. Но какое там «рядом», если вместо слова «фашизм» произносить «нацизм» — значит, «национал-социалистический», да еще и «рабочий»?!

В то же время на Западе ситуация была изначально противоположной — там в обиходе именно термин «нацизм». Именно о нацизме («наци»), национал-социализме постоянно говорили и политики, включая Черчилля, Рузвельта, Трумэна, де Голля, и некоммунистические СМИ. Для западного общества, для большинства обывателей Америки, Британии или Франции, например, Нюрнбергский процесс — это суд именно над нацизмом, именно национал-социализм — это «коричневая чума» и угроза человечеству, именно с нацизмом воевала, в ее собственной интерпретации, антигитлеровская коалиция за вычетом СССР.

Причина предпочтения термина «нацизм» применительно к гитлеровской Германии и неиспользование слова «фашизм» тоже находятся, прежде всего, в идеологической плоскости. Если для советского руководства нацизм как термин был крайне неудобен, то для Черчилля и Рузвельта — в самый раз. Слуховое восприятие слова «национал-социализм» ненавязчиво, исподволь, не «в лоб» сближало Гитлера со Сталиным, ставило их как бы на одну доску, тем самым распределяя между ними ответственность за развязывание Второй мировой войны. Напротив, западные демократии на этом фоне как бы противопоставлялись нацистам и коммунистам, и тем самым «белизна» и «пушистость» Вашингтона и Лондона становились еще более наглядными и очевидными.

Тонкую игру не остановило даже сотрудничество Сталина, Рузвельта и Черчилля после июня 1941-го. На Западе были влиятельные круги, воспринимавшие коалицию с большевиками как сугубо вынужденный и во многом противоестественный шаг, как союз с меньшим (в сравнении с Гитлером), но тоже немалым злом. Так считала и значительная часть англо-американских избирателей. Использование именно термина «нацизм» (при безусловно негативном его восприятии лидерами западных держав) было призвано учесть эти настроения, подтверждало, что вынужденное военное сотрудничество не отменяет коренных расхождений в идеологии, экономике, политической системе, общественных ценностях. После разгрома общего врага эти расхождения опять вышли на первый план, а кратковременные союзники вернулись к восприятию друг друга как прежде всего соперников и даже врагов.

Что касается Гитлера и его присных, то они считали себя не фашистами, а именно национал-социалистами, причем, разумеется, считали эту принадлежность и этот термин исключительно позитивными. Но никогда не использовали сокращение «нацизм», так как у него был явно негативный оттенок.

От Муссолини до Пиночета

Теперь о точности терминов: как правильно — фашизм или нацизм? Кто ближе к исторической истине — западная или советская стилистика, а во многом и отражение, интерпретация многих событий Второй мировой войны (термин «Великая Отечественная» тоже не очень прижился за океаном и в Западной Европе)? Однозначного ответа дать невозможно, потому что его — при объективном, а не пропагандистском рассмотрении — просто не существует.

Между фашизмом и национал-социализмом (нацизмом) как идеологиями, политическими, общественными практиками есть как существенное сходство, так и заметные различия. Для фашистских (по существу, крайне правых) партий и государств свойственны культ национального лидера (вождя); неприятие ценностей демократии (реальной конкуренции и многопартийности в политике, разделения властей, относительно независимой прессы и т.п.); корпоративное построение общества (некоторое, хотя и не стопроцентное сходство с «приводными ремнями от партии к массам» в советском обществе); большая зависимость частного сектора от государства («капиталисты с разрешения властей»).

В большинстве фашистских государств существует одна-единственная партия, которая в значительной (но все же меньшей, чем в СССР) степени срослась с госаппаратом. При этом опора однопартийности — вовсе не крупная буржуазия (если бы это было так, то это было бы слишком просто!), а рабочие, крестьяне плюс собственники и персонал в городской сфере обслуживания (сервисных отраслях) — «лавочники», «мелкая буржуазия». Именно пролетариат и трудовое крестьянство (выражаясь в терминах марксизма-ленинизма) стали массовой опорой фашизма и особенно нацизма. Не случайно Первомай был в гитлеровской Германии одним из главных праздников, на государственном флаге белый круг с черной свастикой размещался на красном фоне, а внутри НСДАП привычным обращением было «партайгеноссе» — «товарищ по партии».

Собственно, фашистских режимов (в строго научном, а не эмоциональном понимании) история знает немало: например, Италия времен Муссолини, франкистская Испания, Румыния при Антонеску, хортистская Венгрия, Португалия эпохи Салазара и Каэтану, целая обойма диктаторов в Латинской Америке, включая Пиночета. Как уже сказано, отдельные черты фашизма можно найти чуть ли не в большинстве государств. Быть может, отсюда и некоторая легковесность множества взаимных обвинений в фашизме, которые стали важным элементом политической моды последних лет.

Под знаком свастики

Национал-социализм (нацизм) как правящая идеология, политическая система, государственное устройство существовал только в гитлеровской Германии. Нацизму присущи названные черты фашизма, но между ними есть и определенная разница. Во-первых, национал-социализм крайне агрессивен во внешней политике, что для «чисто фашистских государств» вовсе не обязательно (исключение — разве что Япония 1930-х — первой половины 1940-х). Милитаризм — важнейший элемент нацистского режима. Во-вторых, нацизм — это крайний национализм, это расизм с его учением о высшей расе и неполноценных народах, причем высшие должны господствовать, а низшие, неполноценные подлежат уничтожению или рабству — и в теории, и на практике. У «типичного фашизма» это качество или отсутствует, или выражено куда менее рельефно, чем у гитлеровцев.

В-третьих, для фашистских государств характерна большая роль церкви как выразителя основной конфессии, тогда как отношения нацистов с традиционным (христианским) вероучением были очень сложными — по существу, на авансцену в Третьем рейхе вышли оккультные («арийские») учения, основанные опять же на расовом превосходстве. И хотя масштабы гонений на священников и на Церковь в целом были при Гитлере куда скромнее, чем при большевиках, все же нацизм, переходя, в отличие от фашизма, из авторитарной в тоталитарную стадию, стремился контролировать и личную, частную жизнь подданных, а посему «два солнца быть не может». Национал-социализм все больше претендовал на роль «новой религии, окормляющей, воспитывающей нового человека», а Церковь считал конкурентом. И в этом — опять же при больших различиях в других сферах — проявляется сходство нацизма с большевизмом.

Сталин, как и его «заклятые друзья» по антигитлеровской коалиции, не только оборонялся, но и наступал. Стремясь показать близость западных демократий и Третьего рейха, поставить Берлин рядом с Вашингтоном и Лондоном, советская пропаганда утверждала (а в годы союзничества с Западом подразумевала), что различий между Америкой-Британией и фашистской Германией — всего ничего.

Наконец, в-четвертых, суммируя сказанное, если для фашизма свойственна консервативная шкала ценностей, то в нацизме явно прослеживаются революционные нотки, направленные на слом и преобразование всего общества, начиная с его фундамента, с житейской повседневности. Революционный — не значит, прогрессивный; революция с точки зрения развития человеческой цивилизации может быть и вполне реакционной: таким, например, был режим «красных кхмеров» (Пол Пота и Ко) в Кампучии. Да и, например, оценки, насколько прогрессивны, например, порядки в Северной Корее последних 70 лет и даже в Советском Союзе, как известно, весьма разнятся. В таком контексте наличие революционных тенденций, причем в перманентном режиме «нон-стоп», неотъемлемая черта национал-социализма.

Что касается фюрера и его присных, то они считали себя не фашистами, а именно национал-социалистами, причем, разумеется, считали эту принадлежность и этот термин исключительно позитивными. Но никогда не использовали сокращение «нацизм», используемое на Западе, так как у него был явно пренебрежительно-негативный оттенок, «съедающий» полную расшифровку термина. Вот такая лингвистика, такое, казалось бы, буквоедство, за которым стояли огромные, буквально тектонические явления и процессы всемирной истории.

Именно нацизм, гитлеровский национал-социализм, обуреваемый идеей мирового господства, был ударной силой в развязывании Второй мировой войны. Без нацизма «чистые фашисты» на такое бы вряд ли решились. Тем не менее определенное сходство национал-социализма и фашизма, а также участие — в тех или иных масштабах — в войне на стороне Германии ряда фашистских государств (Италии, Румынии, Венгрии, Испании, а также Японии) вроде бы позволяют использовать обобщающий термин «фашизм». В то же время это значит, что на одну доску с «теми» фашистами поставлены фашисты современные - скажем, недавние режимы в Аргентине или Сальвадоре, а это уже, скажем так, некорректно. С таким же успехом можно приравнять Брежнева к Пол Поту, Ким Чен Ына к Хрущеву, а Дэн Сяопина к Сталину.

Служанка или госпожа?

Таким образом, вопрос об устраивающем всех соотношении терминов «фашизм» и «национал-социализм (нацизм)» и об уместности применения каждого из них в том или ином случае остается — и, видимо, навсегда останется — открытым. В этом, уверен, заключается сильная сторона истории — живой науки, которая не сводится к набору неоспоримых истин, «железобетонных» стереотипов, порой замешанных на политической конъюнктуре, а предполагает дискуссии, столкновение и сопоставление различных точек зрения. Мир многоцветен, разнообразен, а события 1930—1940-х годов, в том числе феномен фашизма / нацизма, — одни из сложнейших и одновременно интереснейших во всемирной истории.

История никому ничего не должна, но все мы должны относиться к ней с уважением. И уж, конечно, не держать ее на агитационно-пропагандистских «посылках» — это госпожа, а не служанка. Если именно в таком ключе — обсуждения, самостоятельного, вдумчивого, если хотите — бережного освоения сложной ткани исторического знания — будет развиваться и преподавание истории в школе, то у нашей страны появится дополнительный шанс избежать повторения прежних ошибок.

Юрий Пронин, кандидат исторических наук,
«Байкальские вести»

Большинство, даже довольно образованных людей, чаще всего не знают, что есть разница, и довольно большая, между фашизмом Муссолини и национал-социализмом Гитлера. О национал-социализме часто говорят фашизм, или германский (немецкий) фашизм. Чаще всего это отождествление понятий наблюдается в среде, воспитанной на коммунистической идеологии, которая называла так проявления тоталитаризма в Европе фашизмом. Зачастую человек просто не хотел разделять эти идеологии, считая их злом одного корня, общим, смешивая оба понятия и не желая разбираться в разнице.
Фашизм как тоталитарное движение зародился в Италии и получил название от итальянского слова "fascio", что означает ”пучок”, ”связка”, ”объединение”, ”союз”. Несколько позже, Гитлер, взяв за основу идею Муссолини, развил ее на расистской почве и создал уже национал-социализм или нацизм.

Существенным различием между этими двумя учениями, является тональная окрашенность их националистических идей. Обе идеологии имеют в основе шовинизм, но если в фашизме этот шовинизм направлен на усиление государства, возрождение былой Римской империи и на единство представителей этой нации, то национал-социализм - это теория превосходства одной нации над другой.

В нацизме доминирует расовая идея, доведенная до антисемитизма. Отношение ко всем остальным нациям тоже имеет связь с евреями. Всё связывается с семитами.
По определению Муссолини «основное положение фашистской доктрины это учение о государстве, его сущности, задачах и целях. Для фашизма государство представляется абсолютом, по сравнению с которым индивиды и группы только «относительное». Индивиды и группы мыслимы только в государстве». Еще более конкретно эта идея обозначена в лозунге, который провозгласил Муссолини в своей речи в Палате Депутатов 26 мая 1927 года: «все в государстве, ничего против государства и ничего вне государства».

Отношение национал-социалистов к государству было принципиально иным: это «только средство для сохранения народа». Более того, национал-социализм имел целью и главной задачей даже не поддержание этого «средства», а отказ от него - перестройку государства в общество. Каким же должно было быть это общество будущего? Во-первых, оно должно было быть расовым, основанным на принципах расового неравенства. И основной начальной целью этого общества было очищение расы, в данном случае арийской, а затем поддержание и сохранение её чистоты. Государство мыслилось как промежуточный этап, который необходим на первых порах для строительства такого общества. Здесь заметно некоторое сходство с идеями Маркса и Ленина, которые тоже считали государство переходной формой на пути строительства другого общества (коммунизма).

Для фашистов характерен корпоративный подход в решении национального вопроса. Фашисты хотят путём сотрудничества наций и классов достичь своей конечной цели абсолютного государства. Национал-социализм, в лице Гитлера и других его деятелей, решает национальную проблему через расовый подход, путём подчинения «недочеловеков» одной высшей расе и обеспечения ее господства над остальными.
Сказанное выше подтверждается высказываниями лидеров этих движений:
Б.Муссолини: «Фашизм - концепция историческая, в которой человек рассматривается исключительно, как активный участник духовного процесса в семейной и социальной группе, в нации и в истории, где сотрудничают все нации».
А. Гитлер:

Муссолини же утверждает, что «раса - это чувство, а не реальность; 95 % чувства». А это уже не частности, это принципиальные идеологические разногласия. Муссолини вообще не использует понятия «раса», он оперирует только понятием «нация». Гитлер же утверждал, что понятие «нация» - это устаревшее, «пустое» понятие: «Понятие нации стало пустым. «Нация» - это политическое орудие демократии и либерализма».
Гитлер принципиально отвергает понятие «нация». Больше того, он ставит задачу упразднить это понятие. Муссолини же, напротив, отождествляет понятия «нация» с основой фашистской доктрины - понятием «государство».

Краеугольным камнем национальной политики национал-социализма являлся антисемитизм. В то же время, в фашистской Италии, не было преследования евреев по, каким бы то ни было, идеологическим соображениям. Фашизм, как идеология, вообще свободен от антисемитизма.

Более того, Муссолини резко осуждал нацистскую теорию расизма и антисемитизма.
Факт, но не широко известный, что Гитлер и Муссолини крайне не любили, когда их доктрины и идеологии путали.
Гитлер в своей идеологии взял за основу способ, как объединить его вокруг псевдосоциалистических идей, преобразовав идею абсолютного итальянского государства Муссолини в идею об обществе с расовым неравенством, где бы господствовала арийская раса.

Гитлер, если можно так выразиться, выжал сок из доктрины Муссолини, равно как и из коммунистических идей, превратив их в монстра не только изнутри (тотальный контроль над личностью в государстве), но и снаружи, превратив немецкий народ в машину войны, уничтожения и подчинения других наций.
Тоталитаризм это идеология. Как Муссолини, так и Гитлер написали свои произведения, которые явились доктринами их режимов. В Италии это «Доктрина фашизма», а у Гитлера это «Моя Борьба». Эти доктрины и были основами, с помощью которых переубеждали народ, и которые должны были быть книгой «бытия» каждого фашиста и нациста.

При тоталитаризме нет места личности. Все поглощено государством, в случае с фашизмом или обществом, в случае с национал - социализмом.

И по этим признакам, фашистский и нацистский режимы специалисты относят к тоталитаризму двадцатого века.
После распада СССР, и выхода из него Украины, к профашистским по взглядам, политике насильственной тотальной украинизации русского нациообразующего коренного населения надо отнести РУХ, «НУ-НС» Ющенко, БЮТ и как это ни прискорбно, нынешнюю правящую Партию Регионов…придя во власть голосами русских она из демократической по идеям и программе резко скатилась вправо, отказавшись от регионализма, русского языка, союза с братскими Белоруссией и Россией, ЕЭП…став клоном ранее её упомянутых русофобских партий…

На Украине к нацистам надо без уверток и оговорок отнести «Свободу» Тягнибока и на основании решений Нюрнбергского Трибунала объявить её ВНЕ ЗАКОНА; то же самое заявить в адрес нигде не зарегистрированной, а значит ПРЕСТУПНОЙ - организации этнической по идеям, членству и действиям в пользу только одной народности - татар Крыма, т.н «Меджлиса». По всем вышеперечисленным признакам это ОПГ на нацистских идеях о верховенстве над остальными народами заселяющими Крым.

Сегодня в СМИ, зачастую, фашизмом называют любые действительные или мнимые проявления тоталитаризма в сочетании с идеей национальной или расовой исключительности, а также симпатии к нацистской символике и эстетике. Фашизмом также называют форму популистского ультранационализма, основанного на обращении к прошлому, его романтизации и идеализации. На практике, фашизм стал просто ругательным словом в политической полемике, потеряв своё конкретное содержание.

Ниже предлагается небольшая работа (основано на "еврейских источниках" (!) (что заметно), чтоб не было претензий типа: не нужны мне тут статьи заядлых националистов).

Часть 1. Разница между национал-социализмом и фашизмом

Некоторые люди даже не знают, что есть разница между фашизмом Муссолини и национал-социализмом Гитлера. О национал-социализме часто говорят фашизм, или германский или немецкий фашизм. Чаще всего это отождествление понятий наблюдается в среде, воспитанных на коммунистической идеологии, которая называла все проявления тоталитаризма в Европе фашизмом. Зачастую человек просто не хотел разделять эти идеологии, считая их злом одного корня, общим, смешивая оба понятия и не желая разбираться в разнице.

В общем-то, здесь есть логика, поскольку зародилась эта ветвь Европейского тоталитаризма в Италии и называлась - фашизм от итальянского слова "fascio", что означает ”пучок”, ”связка”, ”объединение”, ”союз”. А поскольку именно в то время было мощное противостояние идей коммунизма и фашизма, то всякое подобное зло называлось фашизмом, что осталось в сознании людей, особенно старых. Несколько позже, Гитлер, взяв за основу идею Муссолини, развил ее на расистской почве и создал уже национал-социализм или нацизм.

Существенным различием между этими двумя учениями, является тональная окрашенность их националистических идей. Обе идеологии имеют в основе шовинизм, но если в фашизме этот шовинизм направлен на усиление государства, возрождение былой Римской империи и на единство представителей этой нации, то национал-социализм - это теория превосходства одной нации над другой.

В нацизме доминирует расовая идея, доведенная до антисемитизма. Отношение ко всем остальным нациям тоже имеет связь с евреями. Всё связывается с семитами. Большевизм становится жидовским большевизмом, французы очерномазились и ожидовели, англичан даже возводят к одному из колен Израилевых, следы которого считаются утраченными и т.д.

Рассмотрим идеологические основы фашизма и национал-социализма. Факт, но не широко известный, что Гитлер и Муссолини крайне не любили, когда их доктрины и идеологии путали. Существовали принципиальные разногласия: по отношении к государству, по национальному вопросу, по отношению к войне и миру, по вопросам религии, и некоторым другим, менее значимым.

Часть 2. Отношение фашизма и нацизма к государству, к его целям

По определению Муссолини «основное положение фашистской доктрины это учение о государстве, его сущности, задачах и целях. Для фашизма государство представляется абсолютом, по сравнению с которым индивиды и группы только «относительное». Индивиды и группы мыслимы только в государстве».

Таким образом, Муссолини сформулировал главную идею и цель фашизма. Еще более конкретно эта идея обозначена в лозунге, который провозгласил Муссолини в своей речи в Палате Депутатов 26 мая 1927 года: «все в государстве, ничего против государства и ничего вне государства».

Отношение национал-социалистов к государству было принципиально иным. Если для фашистов государство первично: «государство создает нацию» (1), то для национал-социалистов государство - «только средство для сохранения народа». Более того, национал-социализм имел целью и главной задачей даже не поддержание этого «средства», а отказ от него - перестройку государства в общество. Каким же должно было быть это общество будущего? Во-первых, оно должно было быть расовым, основанным на принципах расового неравенства. И основной начальной целью этого общества было очищение расы, в данном случае арийской, а затем поддержание и сохранение её чистоты. Государство мыслилось как промежуточный этап, который необходим на первых порах для строительства такого общества. Здесь заметно некоторое сходство с идеями Маркса и Ленина, которые тоже считали государство переходной формой на пути строительства другого общества (коммунизма). Для Муссолини главной целью было создание абсолютного государства, возрождение былого могущества Римской империи. Различие становиться ясным.

Часть 3. Различия по национальному вопросу

Для фашистов характерен корпоративный подход в решении национального вопроса. Фашисты хотят путём сотрудничества наций и классов достичь своей конечной цели абсолютного государства. Национал-социализм, в лице Гитлера и других его деятелей, решает национальную проблему через расовый подход, путём подчинения «недочеловеков» одной высшей расе и обеспечения ее господства над остальными.

Сказанное выше подтверждается высказываниями лидеров этих движений:
Б. Муссолини: «Фашизм - концепция историческая, в которой человек рассматривается исключительно, как активный участник духовного процесса в семейной и социальной группе, в нации и в истории, где сотрудничают все нации».
А. Гитлер: «Я никогда не соглашусь, чтобы другие народы были равноправными с немецким, наша задача - поработить иные народы». (2)

Главным в идеологии национал-социализма является раса. При этом в гитлеровской Германии под расой понимался вполне конкретный тип людей, принимались законы, обеспечивающие чистоту и сохранение арийской расы, проводились конкретные мероприятия по выведению определенного физиологического типа.

Муссолини же утверждает, что «раса - это чувство, а не реальность; 95 % чувства». А это уже не частности, это принципиальные идеологические разногласия. Муссолини вообще не использует понятия «раса», он оперирует только понятием «нация». Гитлер же утверждал, что понятие «нация» - это устаревшее, «пустое» понятие: «Понятие нации стало пустым. «Нация» - это политическое орудие демократии и либерализма».(2) Гитлер принципиально отвергает понятие «нация». Больше того, он ставит задачу упразднить это понятие. Муссолини же, напротив, отождествляет понятия «нация» с основой фашистской доктрины - понятием «государство».

Краеугольным камнем национальной политики национал-социализма являлся антисемитизм. В то же время, в фашистской Италии, не было преследования евреев по, каким бы то ни было, идеологическим соображениям. Фашизм, как идеология, вообще свободен от антисемитизма.

Более того, Муссолини резко осуждал нацистскую теорию расизма и антисемитизма. В марте 1932 года, беседуя с немецким писателем Эмилем Людвигом, он сказал: «... К настоящему времени в мире не осталось совершенно чистых рас. Даже евреи не избежали смешения. Именно такое смешение зачастую делает нацию сильной и красивой... Я не верю ни в какие биологические эксперименты, которые якобы могут определить чистоту расы... Антисемитизм в Италии не существует. Итальянские евреи всегда вели себя как настоящие патриоты. Они храбро сражались за Италию во время войны».

Как видим, Муссолини не только не осуждает смешение рас, в чем в корне противоречит не только Гитлеру и всей расовой теории национал-социализма, но и даже с симпатией говорит о евреях. И это были не просто слова - в то время в Италии многие важные посты в университетах и в банках занимали евреи. В армии среди высших офицеров также было много евреев.

Французский автор Ф. Фюре в своей книге «Прошлое одной иллюзии» сказал: «Гитлер сделал слово «раса» главным пунктом своего политического кредо, в то время как Муссолини по сути дела не был расистом». Русский социолог Н.В. Устрялов (1890-1937): «Необходимо... отметить, что в итальянском фашизме расистский дух отсутствует начисто... Иначе говоря, расизм отнюдь не есть необходимый элемент фашистской идеологии».

Лишь на последнем этапе существования фашистского режима в Италии имели место случаи притеснения евреев. Но они не носили массового характера, и были вызваны только лишь желанием Муссолини угодить Гитлеру, от которого к тому времени уже во многом зависела судьба не только итальянского фашизма, но и его лидера. Следовательно, основываясь на приведенных высказываниях Бенито Муссолини, проявления расизма и антисемитизма, имевшие место на последнем этапе существования фашистского режима в Италии, носили конъюнктурно-политический, а не принципиально-идеологический характер. Более того, они абсолютно не соответствовали взглядам самого Муссолини и, следовательно, не соответствовали доктрине фашизма. В связи с этим не может не вызывать сомнение утверждение, встречающееся в средствах массовой информации и широкой литературе, что, «важнейшим признаком фашизма является крайний национализм… насаждение нетерпимости к другим народам, ограничение их прав вплоть до физического уничтожения». Этот признак в полной мере относится к национал-социалистской идеологии, но никак не к фашизму.

Гитлер в своей идеологии взял за основу способ, как объединить его вокруг псевдосоциалистических идей, преобразовав идею абсолютного итальянского государства Муссолини в идею об обществе с расовым неравенством, заострённым до антисемитизма, где бы господствовала арийская раса.

Муссолини считал, что необходимо возродить былую мощь Римской империи, он решал национальный вопрос корпоративно. Для Муссолини было важно организовать равноправное сотрудничество наций, для достижения единой цели организации абсолютного государства, где личность была бы под полным, как духовным, так и физическим контролем.

Гитлер, если можно так выразиться, выжал сок из доктрины Муссолини, равно как и из коммунистических идей, превратив их в монстра не только изнутри (тотальный контроль над личностью в государстве), но и снаружи, превратив немецкий народ в машину войны, уничтожения и подчинения других наций.

Часть 4. Сходства

Как фашизм, так и нацизм это тоталитарные или авторитарно-диктаторские режимы. Сравнивая диктатуры Гитлера и Муссолини по чертам и признакам тоталитарных режимов:

Тоталитаризм это идеология. Как Муссолини, так и Гитлер написали свои произведения, которые явились доктринами их режимов. В Италии это «Доктрина фашизма», а у Гитлера это «Моя Борьба». Эти доктрины и были основами, с помощью которых переубеждали народ, и которые должны были быть книгой «бытия» каждого фашиста и нациста.

При тоталитаризме нет места личности. Все поглощено государством, в случае с фашизмом или обществом, в случае с национал - социализмом. Из истории видим, что это так.

Тоталитаризм - это террор. В Италии это чернорубашечники, а в Германии СА, СС, Гестапо, а также «Народный трибунал» и другие органы фашистской юстиции.

И по всем признакам, эти режимы специалисты относят к тоталитаризму двадцатого века.

"... Слово «фашист» сегодня является, безусловно, ругательным, и ругают им кого ни попадя. Ничего удивительного в этом нет: ругательства любят становиться универсальными, это вообще такие специальные слова, которые стремятся обозначать все на свете, и совершенно все равно, что они определяли изначально. Разнося это определение по кочкам, мы потихоньку начинаем забывать его смысл, и так не очень-то явный, строго говоря. И потому становимся беззащитнее, ведь, забыв о сути явления, мы можем не заметить даже самых отчётливых его признаков, разгуливающих у нас под носом. Так что иногда не вредно освежить в памяти основные положения этой идеологии. Просто чтобы помнить и понимать.

В 1950 году ученые Т. Адорно, Н. Санфорд, Э. Френ­кель-Брунсвик и Д. Левинсон провели серию исследований, призванных установить портрет личности, склонной к авторитарному синдрому.

Мы до сих пор не знаем, почему такое большое количество людей склонно к этому синдрому - по мнению исследователей, каждый третий человек открыто к нему расположен (если же люди жили и, главное, воспитывались в авторитарной среде, то «авторитарщиков» в обществе - 60–70%). Для этого синдрома характерно небрежное отношение к правам личности, низкая критичность к общепринятым стереотипам, высокая лояльность к существующей власти, уверенность, что общество имеет право жёстко контролировать человеческую жизнь, страх перед другими народами и странами, примитивный патриотизм («мы самые лучшие, и это не обсуждается») и сознание собственного превосходства над немалой частью человечества.

Страх перед свободой других пугает авторитарщика больше, чем его собственная несвобода. Часть исследователей полагает: этот синдром важен для того, чтобы люди, существа социальные, могли слаженно функционировать. Однако, даже в самом авторитарном обществе каждый третий ребёнок рождается с установкой «не быть как все», и это гарантия того, что такое общество всё же будет способно к развитию. Часть же ученых копает ещё глубже и считает, что причина всего происходящего в том, что человек вообще склонен мыслить стереотипами.

Наш мозг можно представить себе в виде игрушечной железной дороги, по которой ездят длиннющие поезда с вагончиками, наполненными чужими мыслями. Лишь ничтожная часть этого груза является плодом наших собственных умственных усилий. И это прекрасно: чего бы мы добились, если бы каждый вынужден был самостоятельно, с нуля, познавать законы, по которым живёт окружающий мир? Мы охотно передоверяем другим думать за нас, а сами получаем уже готовые таблицы Менделеева, законы Ньютона и советы пить от живота крахмал с йодом. Конечно, важно, чтобы сведения эти доставляло нам внушающее доверия лицо, но мы равно готовы тащить с первых попавшихся помоек совершенно случайные тезисы и верить им беспрекословно при двух условиях: а) мы не слышали другого мнения на эту тему; б) мы сами об этом вообще никогда всерьёз не задумывались.

В Кёльнском университете лет десять назад поставили любопытный эксперимент: группа студентов в течение нескольких недель в разговорах с однокашниками упоминала несуществующего писателя Марбельдина, замечая, что все, что тот пишет, - чистый сюр и вообще дикая бредятина. После этого было проведено общее тестирование студентов, и один из вопросов звучал так: «Назовите современных писателей, произведения которых вы читали, и вкратце укажите своё отношение к их творчеству». Естественно, Марбельдин оказался весьма читаемым автором. Правда, большинство опрошенных невысоко оценили качество его «сюрных, слабых книг».

Если так отменно выступили студенты, народ более-менее размышляющий, то нетрудно догадаться, какие бездны доверчивости раскрываются, если речь идет о простом человеке, который вообще не склонен ломать голову по пустякам, так как у него куры не доены, фиги не стрижены, ребёнок болеет и ипотека не выплачена. Поэтому так легко приходила в общество религия как удобная система готовых стереотипов для всех желающих, если находился подходящий пророк, готовый убедительно и просто говорить о вещах сложных и неоднозначных. Тут нужно было только поверить, что этот посланец облечен доверием высших сил, после чего поверить в дюжину невозможностей до завтрака было уже плёвым делом.

Но очень долго такие системы стереотипов, распространявшиеся почти на всё общество, не могли полностью раскрыть свой потенциал. Мешали низкая скорость и сомнительная чистота передаваемой информации. Да, королевские указы зачитывались вслух на площадях, да, обученные проповедники расходились по приходам унифицировать мозги своей паствы, но любые поправки в эти стереотипы вносились в умы очень медленно, а учителя и проповедники ещё и искажали их своими собственными взглядами и рассуждениями. Так что создать общество, вибрирующее в унисон; общество, мгновенно реагирующее на сигналы с верхушки; общество, которое было бы по-настоящему монолитным, - нет, до 1895 года об этом нельзя было и подумать. А после 1895-го стало можно.

Господа Маркони и Попов никогда не упоминаются в числе виновников возникновения фашизма, а зря. Именно радио стало тем страшным ящиком Пандоры, из которого на головы несчастных жителей XX века вырвались все положенные им беды. Газеты, кино и в дальнейшем телевидение тоже нельзя сбрасывать со счетов, но именно радиоточки, вещавшие со всех углов единообразные тексты, привели к тому, что карта мира прошлого века превратилась в хоровод тоталитарных государств и мы до сих пор ещё расхлёбываем результаты этого события. Италия и Германия, Хорватия и Португалия, Бразилия и Япония, Испания и Венг­рия, равно как и многие другие страны, стали носителями этой идеологии, хотя часто слово «фашизм» никак не звучало в их официальных программах.

Радио, которое за секунды доносит до любого гражданина распоряжения вождя и которое так легко целиком контролировать власти - это ещё полбеды. Хуже всего, что через радио власти смогли напрямую общаться с теми, до кого не добиралось ранее печатное слово, с теми, кто не брал в руки ни книг, ни газет, кто вообще не обладал самостоятельным мнением по большинству вопросов. Впервые власть заговорила с быдлом, с низами общества - самой многочисленной и самой доверчивой его частью. Заговорила простым и понятным языком.

И все-таки почему фашизм стал такой страшной угрозой именно в XX веке и почему так много стран выбрало себе эту идеологию? Кто мог ждать такого от итальянцев с их древними традициями демократии, от германцев с их традиционным преклонением перед разумом? Почему усташи, восставшие хорваты, создали государство, в котором проводились соревнования «сербосеков» – так называли крепящийся к перчатке нож, с помощью которого удобно было перерезать горло людям (чемпионом стал умелец, за восемь часов вскрывший полторы тысячи сербских глоток; правда, ему помогала бригада, подтаскивавшая жертв и отволакивавшая трупы). Почему век торжества науки оказался и веком торжества концлагерей?

Беда в том, что фашизм ниоткуда не «брался»: он был, увы, совершенно естественным устройством сознания среднего человека той эпохи. Национализм, скажем, был распространен повсюду. Когда-то именно национальное самосознание позволило развиться и возникнуть государствам Европы, и никто не видел в этом особой опасности. Сегрегация была общим местом даже в самых демократических обществах: в 30-х годах даже богатый и образованный человек с примесью «цветной» крови не смел переступить порог оте­ля для белых ни в Малайзии, ни в Индии, ни в Южной Африке, ни во многих штатах США. Пат­риотизм считался безусловной доблестью, равно как и готовность живот положить за царя и отечество. Войну не полагали таким уж страшным злом, она воспринималась как нечто естественное и часто полезное.

Если порыться в классике, мы найдем у самых просвещенных умов человечества весь комплекс фашистских представлений за многие сотни лет до того, как Бенито Муссолини привел к власти партию с таким названием. Пожалуй, застрахованы от этой напасти (и то не конца), были лишь США, в которых отцы-основатели достаточно потрудились для того, чтобы их потомки не слишком экспериментировали с государственным устройством. Но именно в XX веке наука вложила человечеству в руки инструменты, с помощью которых стали возможны и создание таких режимов, и все вытекающие оттуда кровавые последствия. Это прежде всего быстрые СМИ, средства связи и военная техника. Никогда ещё государство не становилось таким могущественным, и никогда ещё оно не было столь опасным для своих и чужих граждан.

Неэффективность фашизма оказалась доказана просто и быстро: он проиграл войну. Агрессивное, но не гибкое; умеющее быстро мобилизоваться, но неспособное к полноценному техническому прогрессу; вызывающее ненависть у захваченных народов, но не умеющее жить в состоянии мира – фашистское общество показало свою несостоятельность. Экономика не любит такого масштабного администрирования, наука задыхается без питательного бульона свободы и не­ограниченной информации, а человеческое сознание начинает буксовать от постоянной лжи вокруг.

Тем не менее человечество не было бы человечеством, если б не его привычка совершать многократные круговые пробежки по граблям. До сих пор остались общества, бесспорно, фашистские – например, Северная Корея являет миру этот нежнейшей прелести чистейший образец. Мусульманский мир, проспавший в XX веке всё, что только можно было проспать, начинает заигрывать с этой идеологией, подменяя в ней, правда, национальную исключительность на религиозную. А кое-где раздаются отдельные голоса, клевещущие, что и на территории современной России можно наблюдать некоторые из десяти клинических признаков фашизма, что, дескать, неудивительно, если учесть, как долго её граждане жили при авторитарном режиме и славили великих вождей. Но мы думаем, вряд ли. Интернет не позволит. Времена, когда власть могла следить за тем, чтобы в мозги насаждались исключительно правильные стерео­типы, прошли, сегодня любой блогер и «вконтакт­ник» разводит собственные стереотипы в промышленных количествах. Кривые, косые, блохастые, откровенно глупые - но свои.

Но окончательно свободно вздохнуть можно будет, конечно, лишь когда количество персональных компьютеров в России превысит количество телевизоров. Тогда на том, что у нашего общества хоть когда-нибудь будет единое мнение хоть о чем-нибудь, можно будет поставить радостный жирный крест.

Сегодня мировой наукой выделено десять признаков, совокупность которых непременно является фашизмом, хотя то или иное фашистское государство может и не иметь некоторые из них.

Антилиберализм, распространяющийся на все сферы жизни - от частной до интеллектуальной и коммерческой. Запрещено (или вызывает подозрение) всё, что не разрешено. Инакомыслие приравнивается к преступлению.

Традиционализм. По крайней мере, декларируемый. Новшества в науке, в быту, в политике, в культуре автоматически объявляются злом, а если возникает необходимость допустить их в обиход, им подыскивают подходящих предков в истории, которая по такому поводу кроится и перешивается, как латаное пальтишко.

Национализм. Самая многочисленная нация объявляется высшей (таких наций может быть и несколько), остальные делятся на две категории: «подчинённые» и «опасные». О подчинённых можно даже заботиться как о неразумных детях, над ними можно посмеиваться, но в целом к ним стоит относиться снисходительно. Они оцениваются представителями «высшей» нации как глуповатые, безответственные, наивные и добродушные существа, нуждающиеся в управлении. Нации «опасные», напротив, используются как пугало, при этом больше ненависти и страха вызывают не «враги по периметру», а «внутренние резиденты», которым приписываются такие качества, как жадность, преступность, хитрость, жестокость и подлость.

Антикоммунизм. Большинство историков склонны полагать, правда, что это историческая, а не причинно-следственная взаимосвязь и если бы конкурирующей с фашизмом тоталитарной идеологией была другая, то место антикоммунизма заняла бы она. Ведь к социализму – ближайшей к коммунизму и принятой многими фашистскими режимами системе - никаких претензий не было, а в качестве «коммунистов» фашисты преследовали людей самых разных взглядов - например католиков и нудистов.

Этатизм. Термин произошел от французского «еtat» - «государство» и признает абсолютное первенство интересов государства над любыми правами человека.

Корпоративизм. Разделение общества на социальные группы с разными правами и обязанностями, при этом не всегда прописанными официально. Что позволено партийному чиновнику, не позволено работяге у станка, и наоборот. Общество фактически делится на привилегированную элиту и остальных, при этом все распихиваются по ячейкам, организациям, сообществам и союзам, которые контролируют жизнь своих членов.

Популизм. Официально власть, конечно, служит во имя народа, денно и нощно печётся о благе народа и является его, народа, голосом.

Милитаризм. Для консолидации общества нужны враги. Для подъёма национального самосознания нужны войны или хотя бы подготовка к этим войнам. Массовые обязательные призывы на военную службу, гонка вооружений, военно-пат­риотическое воспитание молодёжи и собственно боевые действия, пусть и неглобальные, - характерные признаки фашизма.

Вождизм. Само слово «фашизм» происходит от латинского слова «fascio» - «связка». Все люди, в едином порыве сжавшись в единый кулак, управляются единой идеей, рожденной в голове единственного и неповторимого вождя. Все остальные могут ошибаться, вождь – никогда. Почему люди с авторитарным синдромом так легко впадают в любовный экстаз по отношению к типам, сумевшим оседлать вертикаль власти и показать оттуда всем большие зубы, - это вопрос к психоаналитикам. Мы же отметим, что лишь в исключительных случаях фашистские идеологии не приводили к созданию такого единого земного воплощения Бога-Отца.

Примитивизм. Идеология, рассчитанная на самые примитивные умы. Никаких сложных доктрин, неоднозначных определений, никаких «видите ли, эту проблему нужно рассматривать с разных сторон». Сомнение и желание во всём разобраться самостоятельно - худшее чувство, которое может быть при скармливании очередного стереотипа массам..."

Лексикон белорусов за прошлую неделю вырос на несколько новых слов. Дабы не прослыть глупцом, неумело оперируя такими понятиями, как фашизм, национал-социализм, шовинизм, национализм и бандеровцы, нужно, прежде всего, разобраться в их происхождении. Андрей Франковский объясняет принципиальные различия в терминологии.

Лексикон белорусов за прошлую неделю вырос на несколько новых слов. Дабы не прослыть глупцом, неумело оперируя такими понятиями, как фашизм, национал-социализм, шовинизм, национализм и бандеровцы, нужно, прежде всего, разобраться в их происхождении. Андрей Франковский объясняет принципиальные различия в терминологии.

Шовинизм

Николя Шовен

Первым возник шовинизм. Двести с лишним лет назад в армии Наполеона служил бравый солдат по имени Николя Шовен. Именно благодаря фанатизму этого вояки, преданного императору, слово шовинизм прочно вошло в обиход и со временем даже обросло некоторыми прилагательными, как, например, великодержавный. Имперские традиции своего кумира и возвеличивание французской нации над другими Шовен декларировал во всех тавернах, за что был неоднократно бит и осмеян за кретинизм. Однако он приобрел достаточную известность, чтобы увековечить собственное имя в новой идеологии под названием шовинизм, в то время мало отличающейся от элементарного патриотизма.



Фашизм

Бенито Муссолини

Фашизм произрос на итальянской земле в начале двадцатого века. В своей основе он имеет безобидное слово фашина - предмет, представляющий собой связку прутьев, символизирующую то, что каждый прутик по одиночке сломать легко, а в связке трудновато. Первым фашистом можно с уверенностью назвать Бенито Муссолини, объединившим своих единомышленников новой идеей, в основе которой лежала авторитарная диктатура, попрание демократических идеалов и прочего пацифизма. В то время идея фашизма не подразумевала никакого национального превосходства добродушной и жизнерадостной итальянской нации над другими, но вскоре появился Гитлер, перенял у друга Бенито идею, развил и придал фашизму такие зловещие формы, что без содрогания эта идеология не воспринимается ни одним здравомыслящим человеком. Объединить немцев национальной идеей - это еще половина беды, но возвысить их над другими - роковая ошибка. Чтобы заставить немцев поверить в их исключительность, нужны были воинские победы.

Одурманенные немецкой пропагандой и амфетамином солдаты с легкостью истребляли нации, не соответствующие арийским канонам, слепо веря в то, что отвечать за это будет Гитлер. Они выступали под знаменами национал-социализма и даже не знали о том, что на земле русской их именуют не иначе, как фашистские сволочи.

К исходу Второй мировой войны фашизму был положен конец, пропаганда этого инфернального мировоззрения запрещена ООН, но брошенное в землю семя иногда дает всходы, приобретая те или иные формы. Подытоживая этот абзац, можно сделать заключение, что идея национал-социализма является предтечей фашизма в нынешнем понимании этого слова.

Бандеровцы

Степан Бандера

Степана Бандеру трудно назвать рафинированным фашистом. Эта неоднозначная личность хотела построить свое независимое государство, ради чего шла на любые компромиссы, уничтожая русских и поляков и ведя политические игры с немецкими оккупантами. От личностей Гитлера и Муссолини Степан Бандера отличается, прежде всего, масштабностью. Крестьянскому мировоззрению Степана и его подручных, именуемых бандеровцами, хватало куска территории, на котором они мечтали построить свое независимое государство со столицей во Львове. Но этого сделать им не позволили. Герой Украины Степан Бандера не долго пробыл в этом ранге. Опрометчиво присвоенное звание было аннулировано под давлением либеральной общественности. Свой жизненный путь герой закончил в Мюнхене в 1959 году, погибнув от цианида, которым его отравил агент КГБ Богдан Сташинский. Но это уже отдельная история. Если одним словом охарактеризовать политические взгляды Бандеры и его последователей, то их, скорее, можно назвать не нацистскими, а националистическими. Повторюсь, что все дело в территориальных и этнических притязаниях.

Национализм



Если нацизм - как бы расширение влияния нации, то национализм направлен внутрь государства. Без внешней агрессии. Для СМИ и зомбоящиков интересны лишь крайние формы национализма, к которым относятся, например, шовинизм, религиозная нетерпимость или ксенофобия. На деле, чистый национализм проявил себя во время революций в Америке и Франции и к началу XIX века мобилизовал общества для перехода к капиталистической экономике, повышению экономической мощи и прочим ништякам, за которые мы любим Европу. Долгое время национализм шел в связке с либерализмом. Сегодня термин национализм очень хорошо подходит к Японии. Нация представляет собой некую замкнутую структуру и неохотно распахивает двери перед чужаками. Имперские замашки назидательно давно похоронены под ядерными взрывами в Хиросиме и Нагасаки, и если существует какая-то экспансия со стороны дальневосточного соседа, то только высокотехнологическая.

Ошибки истории – это единственная возможность научить человечество жить в мире и согласии. В последнее время на разных континентах можно наблюдать реставрацию и ревизию фашистских и националистических идей. Нечто подобное происходит в Греции, Норвегии, Германии, России, странах Ближнего Востока. Чем отличаются данные идеологии и действительно ли они опасны для государства и общества?

Фашизм – это политическая идеология, основанная на тотальной власти государства, полного подчинения личности социуму. Для данного течения характерно наличие культа личности правителя, однопартийной системы управления, постулирование превосходства одной нации над другими народами. В чистом виде данный режим существовал в Италии времён Муссолини, Румынии, Испании, Португалии, Бразилии и других странах.

Нацизм (национал-социализм) – это симбиоз националистической идеологии с социалистической формой правления, в результате которого формируется крайне правое по своим взглядам правительство, враждебно относящееся не только к конкурентам в борьбе за власть, но и другим нациям. Нацизм в чистом виде был реализован лишь в Германии времён Третьего Рейха и в настоящий момент находится вне закона как политическая идеология.

Фашизм появился несколько раньше нацизма и в начале своего существования являлся теоретической концепцией. Нацизм скорее сформировался на практике за счёт преломления фашистских идей на территории Германии. Фашизм, как и национализм, ставил во главу угла государство, его нужды и интересы. На этом фоне права человека и личности нивелировались, теряя свою остроту.

Несмотря на то, что обе идеологии относятся к человеку как к расходному материалу, подходы к оценке роли народов значительно различаются. Так, если нацизм ставит превосходство одной расы на верхнюю ступень и объявляет остальные недоразвитыми, то фашизм в принципе не против сотрудничества любых стран. И тем не менее, оба идеологических течения известны тоталитаризмом, при котором гармоничное развитие социума невозможно.

Основным реализатором идей фашизма является Муссолини. Он считал, что раса, безусловно, важна, но её предопределяют чувства, а не объективная реальность. Воплотителем концепции нацизма является Гитлер, заботившийся о чистоте крови. Его расовые доктрины фактически поставили вне закона не людей с определёнными взглядами, а народы с теми или иными наборами генетических характеристик.

Выводы сайт

1. Формирование общества. Если фашизм пытается соткать народность заново через главенствующую функцию государства, то национализм лишь провозглашает превосходство одной национальности над другими, где государство – репрессивный аппарат по защите «сверхлюдей».
2. Происхождение. Национал-социализм сформирован на основе большого количества политических течений и идеологий, в том числе – фашизма.
3. Национальный вопрос. Нацизм – это идеология, которая постулирует в качестве политики человеконенавистничество (антисемитизм, антикитаизм). Фашистская идеология направлена на усиление государства и на восстановление его былой мощи, пусть даже ценой взаимодействия различных наций и народностей.