Атомная бомба для третьего рейха. Гитлер бы победил, если бы учёные III рейха успели доделать атомную бомбу Ядерная программа третьего рейха

В 30-х годах прошлого столетия германские ученые-физики усиленно и успешно работали в области освоения атомной энергии, их потенциал в деле создания атомной бомбы был выше, чем у ученых других стран. К счастью, она так и не была создана из-за утробного антисемитизма нацистов и недальновидности их бонз.

К началу Второй мировой войны германские атомщики были объединены в организацию, получившую название "Урановый клуб". Руководителями проекта были видные физики Вальтер Герлах и лауреат Нобелевской премии Вернер Гейзенберг. К лету 1941 года "Урановый клуб" продвинулся вперед в своих исследованиях и опередил ученых США и Великобритании. Гейзенберг писал:

"В сентябре 1941 года мы увидели, что перед нами прямая дорога к созданию атомной бомбы".

Однако, к нашему счастью, стать первыми создателями атомной бомбы немецким физикам помешала недальновидность фюрера и других руководителей Третьего рейха. Если в США и СССР к информации о ведущихся в Германии работах над созданием атомного оружия отнеслись серьезно, то немецкое военное командование не посчитало урановый проект перспективным и достойным крупных ассигнований. Поэтому в Германии на урановый проект работало всего лишь около 100 ученых, которые порой не могли прийти к единому мнению.

Гитлер и другие правители рейха долго не могли понять, что значимость работ ученых-атомщиков неизмеримо выше бредовых расовых и других идеологических догм. Свою роль сыграл и приказ фюрера не начинать никаких работ, которые не принесут практических результатов в течение полугодия. Когда неминуемость скорого краха стала очевидной, спохватились, но время было упущено. К тому же авиация союзников уничтожила многие важные объекты, в их числе завод по производству тяжелой воды в Норвегии.

7 июля 1943 года молодой инженер Вернер фон Браун показал Гитлеру фильм о полете ракеты А-4. Фюрер пришел в восторг. На радостях присвоил Брауну звание профессора и заявил: "Вот оно оружие возмездия, оружие победы". Для разработчиков ракеты установил в качестве цели Лондон.

Браун получил образование в Цюрихском и Берлинском технологическом институтах, в Берлинском университете. С 1937 года стал одним из руководителей военного исследовательского центра в Пенемюнде, где создавались новые образцы оружия. 22 декабря 1942 года Гитлер подписал приказ "О производстве ракет А-4 как "оружия возмездия". При поддержке фюрера в Пенемюнде на севере Германии на берегу Балтийского моря был создан колоссальный ракетный центр. Браун был главным конструктором ракеты "Фау-2". Созданными им ракетами была предпринята бомбардировка Лондона и других городов Англии.

Немцы каждый день собирали и отправляли в сторону Англии 24 ракеты "Фау-2". Каждая несла боевой заряд мощностью в одну тонну. А союзники в том же 1944 году обрушивали на Германию 35 тысяч бомб. Самый дорогой проект немцев оказался и самым бессмысленным.

18 августа 1943 года 596 английских самолетов поднялись в воздух и взяли курс на Пенемюнде. Они сбросили на ракетный центр 1800 тонн бомб. Он уцелел, но понес большие потери. Была уничтожена часть зданий, погибли некоторые специалисты, в том числе главный конструктор двигателя Вальтер Тиль.

В 1945 году после войны Браун переехал в США. Здесь сделал еще более внушительную карьеру, чем в Германии. Возглавил работы по созданию в Америке ракетно-космической техники. В США он считается "Отцом американской космической программы".

Но вернемся к урановому проекту... Оставшиеся верными нацистскому режиму ученые и инженеры на протяжении нескольких лет пытались создать чудо-оружие, способное принести победу нацистской Германии во Второй мировой войне. История не знает сослагательного наклонения и в реальности ученым Третьего рейха не удалось покорить энергию атома. Но по дороге к цели они продвинулись довольно далеко.

В декабре 1938 года немецкие физики Отто Ганн и Фриц Штрассман впервые в мире осуществили расщепление ядра атома урана. В Бельгийском Конго Германия срочно закупила большое количество урановой руды. В сентябре 1939 года Управление вооружения вермахта собрало специалистов в области ядерной физики. На нем решили засекретить все работы, имеющие отношение к урановой проблеме. Осуществление программы получило название "Урановый проект". Некоторые участники совещания даже считали вполне возможным создать ядерное оружие за 9-12 месяцев.

Всего в Германии было 22 научных учреждения, связанных в той или иной степени с атомным проектом. В их числе Физический институт общества кайзера Вильгельма, Институт физической химии Гамбургского университета, Физический институт Высшей технологической школы в Берлине и др. Однако единого центра руководства всеми исследовательскими работами, по сути, не было.

К февралю 1942 года был построен первый немецкий реактор в Лейпциге. Это был опытный реактор, разработанный Гейзенбергом и профессором Доппелем.

Вернер Гейзенберг был ключевой фигурой немецкого атомного проекта. Здесь следует заметить, что Германия не заполучила атомную бомбу не только потому, что огромные средства "съела" ракетная программа, а на урановую уже не хватило средств. Еще более важной причиной явилось изгнание из страны многих выдающихся физиков. Нацисты предприняли поход на "еврейскую физику". К ней они отнесли квантовую механику, за вклад в разработку которой Гейзенберг был удостоен Нобелевской премии, и теорию относительности Эйнштейна.

Йоханнес Штарк и Филипп Ленард были довольно крупными физиками, лауреатами Нобелевской премии. Еще следует сказать, что они были ярыми нацистами и антисемитами. В Третьем рейхе этот тандем приобрел невиданную власть в науке. Они решали, кто имеет право заниматься физикой в Германии. Экспериментальную физику они считали "арийской наукой", а теоретическую физику "еврейским блефом". Нобелевский лауреат Вернер Гейзенберг был, пожалуй, единственным человеком, кто реально мог создать атомное оружие для Третьего рейха. Он был немцем, но этот нацистский тандем... объявил его "белым евреем". Что это такое? Так именовали немцев, которые не по крови, а по духу были евреями, находились под еврейским влиянием.

"Гейзенберг принадлежит к наместникам еврейства в жизни немецкого народа. Эти люди должны исчезнуть так же, как сами евреи".

Гейзенберг написал личное письмо Генриху Гиммлеру. Он не был знаком с рейхсфюрером СС. Однако знал, что его дед и отец Гиммлера преподавали в одной гимназии. Это обстоятельство он решил использовать. Гейзенберг собирался уже уехать из Германии. Но тут пришел долгожданный ответ.

"Поскольку вы были мне рекомендованы моей семьей, - писал рейхсфюрер СС, - я распорядился особенно тщательно и особенно строго разобраться с вашим делом. Я не одобряю нападки на вас журнала "Черный корпус" и воспрепятствую тому, чтобы эти нападки повторялись".

Поддержка со стороны Гиммлера избавила Гейзенберга от преследований. Невольно в голову приходит аналогия. К Берия обратились ученые-атомщики с жалобой, что намечают провести дискуссию по идеологическим проблемам в физике, подобно той, что была в биологии. И это отвлечет их от дела, заберет много времени. На это Лаврентий Павлович отреагировал так:

"Передайте этим засранцам, чтобы они подыскали для этой дискуссии другое место".

Но вернемся к Гейзенбергу. В 1939 году началась Вторая мировая война и его призвали в армию. Направили служить в управление вооружений вермахта. Вместе с другими физиками здесь он занимался разработкой атомного оружия. Этой проблемой очень заинтересовался начальник управления вооружений вермахта генерал-полковник Фромм. Большой интерес к работам физиков-атомщиков проявил и министр вооружений Альберт Шпеер. Об этом министре следует сказать немного подробнее. От него во многом зависела судьба немецкого уранового проекта.

Альберт Шпеер по специальности был архитектором. Его взлет начался после того, когда Гитлер поручил ему оформление партийного съезда в Нюрнберге. После этого поручил ему перестройку своей берлинской резиденции. Это ввело Шпеера в ближайшее окружение Гитлера. С этого момента он стал считаться личным архитектором фюрера. Стал близким Гитлеру человеком, постоянно сопровождал его в поездках. Умел так поставить дело, что завершал строительство в рекордно короткие сроки.

8 февраля 1942 года в авиакатастрофе погиб Фриц Тодт. Фюрер не колебался при выборе его преемника и уже на следующий день 9 февраля имперским министром вооружений и боеприпасов был назначен Альберт Шпеер. За короткий срок ему удалось резко увеличить производительность германской промышленности, мобилизовать все ее резервы для производства вооружений.

Пользуясь неизменной поддержкой Гитлера, Шпеер сосредоточил в своих руках руководство практически всей промышленностью Германии. Он вплотную занимался и ракетной программой и "Урановым проектом". Не разбираясь в тонкостях теоретической физики, он хорошо понял особую значимость работы по использованию атомной энергии. Но вот вопрос о сроках... Ракеты фон Брауна вот-вот уже можно будет пустить в ход. А атомная бомба неизвестно когда появится. А, может, вообще не появится? Все же Шпеер выделил атомщикам два миллиона марок и редкие металлы из имперского резервного фонда. Он также включил строительство первого немецкого циклотрона в список "первостепенных дел государственной важности" В марте 1942 года в Лейпциге был построен первый немецкий опытный реактор, разработанный Гейзенбергом и профессором Доппелем.

В июне 1942 года Шпеер созвал в Берлине совещание разработчиков "Уранового проекта". Присутствовали генерал-полковник Фромм и другие представители вермахта. Руководитель проекта Вернер Гейзенберг доложил о ходе работ. На прямой вопрос Шпеера: "Когда вы рассчитываете создать атомную бомбу?"- Гейзенберг ответил: "Если будет гарантировано необходимое финансирование и снабжение всем необходимым, через несколько лет эта задача будет нами решена". А на вопрос Шпеера: "Как обстоят дела у наших противников США и Англии, они ведь тоже занимаются атомной проблемой?" - последовал ответ немецкого ученого: "Они значительно отстали и догнать нас, тем более опередить, американцы и англичане не смогут".

Докладывая Гитлеру, Шпеер сказал:

"Наши ученые работают над атомной бомбой, но они рассчитывают создать ее только через несколько лет".

Фюрер одобрил принятое министром решение отказаться от плана форсировать работы по созданию атомной бомбы и сосредоточить ресурсы на ракетном проекте Вернера фон Брауна, считая, что это оружие поможет победить противников рейха в войне и что оно сыграет в этой победе решающую роль. Следует заметить, что Гитлер никак не мог понять, что это такое - управляемая цепная реакция, да и вообще что такое ядерная физика. Шпеер, хоть и сам не так уж был силен в этой науке, безуспешно пытался его просветить. Когда министр предложил ему встретиться с физиками, он замахал руками и сказал: "Вполне достаточно, что вы с ними встречаетесь".

Летом 1943 года под нажимом союзников нейтральная Португалия отказалась поставлять Германии вольфрам. Под угрозой оказалось производство боеприпасов. Министр Шпеер вынужден был отдать приказ использовать для замены вольфрама урановое сырье. Имеющиеся запасы его - 1200 тонн - отправили на военные предприятия. По сути это означало конец уранового проекта, хотя Гейзенберг и его коллеги работу продолжали.

Хваленная немецкая разведка - абвер и 6-е управление (внешняя разведка) Главного управления имперской безопасности РСХА не имели никакой информации о работе по созданию атомной бомбы, которые велись в США и Англии, в частности, о "Манхэттенском проекте".

В июне 1942 года две немецкие подводные лодки достигли побережья Америки и высадили десант из 8 диверсантов. Они были разбиты на две группы по четыре человека в каждой. Перед ними была поставлена цель осуществить ряд крупных диверсий и сбор шпионской информации. В частности, им поставили задачу раздобыть сведения о ведущихся в США работах по освоению атомной энергии. После высадки командир первой группы Георг Даш первым делом побежал сдаваться. В итоге 6 диверсантов были казнены на электрическом стуле, один приговорен к пожизненному заключению. Даш был сильно разочарован - его не наградили, а вынесли самый мягкий приговор - 30 лет тюрьмы.

Прошло не так же много времени, и германской разведке все же стало известно, что в США реализуется "Манхэттенский проект", ускоренными темпами ведутся работы по созданию грозного оружия - атомной бомбы. Призрак этой бомбы навис над заправилами рейха. Однако, кроме самого факта, что работы ведутся успешно, никакой информацией германская разведка не располагала. Стало известно это и фюреру. Начальник Главного управления имперской безопасности РСХА Кальтенбруннер получил от Гитлера задание срочно выяснить, как в действительности обстоят дела с созданием атомного оружия в США, что конкретно сделано по "Манхэттенскому проекту". Начальник американского направления германской разведки полковник Шаде порекомендовал использовать для этой цели опытного разведчика - Эриха Гимпеля. Побеседовав с ним, начальник 6-го управления РСХА Вальтер Шелленберг поддержал это предложение. И Гимпеля стали усиленно готовить для отправки в США. Гимпеля пригласил к себе Кальтенбруннер. Он сказал ему:

"Вы отправляетесь в Америку. У нас есть там доверенные, адреса, их вы получите. Они помогут выйти на "Манхэттенский проект" Возьмите с собой сколько хотите помощников. В интересах дела можете использовать хоть весь наш флот и авиацию. Прежде всего, вы должны раздобыть точную информацию, насколько далеко американцы продвинулись в деле создания атомного оружия, и определить, каким образом можно их остановить. И мы надеемся, что эти задачи вы сможете решить. Вы должны их решить - этого требует долг перед рейхом, перед фюрером".

Таким образом, немецкий агент Эрих Гимпель должен был выполнить одно из самых фантастических заданий, которые когда-либо поручались шпиону. Вместе с ним отправлялся американец Уильям Колпоу. Он родился в штате Коннектикут, жил в Бостоне, разделял взгляды нацистов и был завербован абвером. На подводной лодке У-1240 46 дней и ночей Гимпель и его напарник Колпоу добирались до берегов Америки. Высадка прошла успешно. Гимпель успел собрать ценную информацию, но на этом его успехи закончились. Шпионы были арестованы и предстали перед судом, который приговорил их к повешению. Однако война завершилась, нацистская Германия потерпела поражение, и шпионам заменили смертную казнь пожизненным тюремным заключением (подробнее об этом вы могли прочитать в очерке Иосифа Тельмана "Приключения нацистского шпиона в Америке", опубликованном в "Секрете"-879 - прим. ред.).

Таким образом, немцы так и не смогли создать атомное оружие, хотя какое-то время в этом деле шли впереди США и Англии. Более того, германская разведка даже не смогла раздобыть важной информации о работах по "Манхэттенскому проекту". Некоторые историки считают, что если бы Шпеер знал об этом проекте, он бы перевернул небо и землю, чтобы догнать американцев. Однако они не учитывают того, что Германия была не так богата, как Америка. Германия с 1939 года непрерывно воевала и все средства уходили на первоочередные нужды вермахта. Кроме того, многие видные физики, в первую очередь евреи, включая Альберта Эйнштейна покинули Германию, и в итоге передовые позиции в физике были немцами в значительной степени утрачены. Немецкие ученые под руководством Вернера Гейзенберга вели работу в том же направлении, что и американцы. Однако довольно быстро Гейзенберг убедился, что ядерное оружие не сможет создать, и он занялся строительством атомного реактора.

Не выдерживает никакой критики широко распространенная версия, согласно которой в апреле 1945 года Третий рейх находился в одном шаге от создания атомного оружия. И только острая нехватка времени не позволила завершить этот проект и применить бомбу против союзников.

В самом конце Второй мировой войны и сразу после ее окончания союзники провели операцию под кодовым названием "Эпсилон". Были задержаны 10 видных немецких физиков, которые работали над созданием ядерного оружия в нацистской Германии. Среди них Вернер Гейзенберг, Отто Ганн, Вальтер Герлах, Курт Дибнер и др. Арестованных ученых перевезли на территорию Англии в Фарм-Холл в Годманчестере, вблизи Кембриджа. Их разместили в старинном здании из красного кирпича. Оно было буквально нафаршировано подслушивающими устройствами. Записывалось вс╕ - протоколы допросов и даже все разговоры, которые вели между собой немецкие ученые. Целью операции "Эпсилон" было определить, насколько близки были немцы к созданию атомной бомбы.

Гейзенберг и его коллеги были буквально в шоке, когда 6 августа 1945 года узнали, что у американцев не только есть атомная бомба, но они уже ее применили - сбросили на японский город Хиросима. Крупнейший немецкий физик Карл Фридрих фон Вайцзеккер сказал позже:

"Нам и в голову не приходило, что Америка в разгар войны сможет пойти на такие расходы, поэтому сообщение о Хиросиме потрясло нас до глубины души".

Шесть месяцев находились немецкие ученые в Фарм-Холле. Изучив протоколы их допросов и записи их разговоров, правительства США и Англии согласились с выводами своих разведок - немецкие физики шли к созданию атомной бомбы в правильном направлении. Но они были только в начале этого пути. И до реального атомного оружия Третьему рейху было очень, очень далеко.

Заявления, сделанные генералом Гровсом после войны... вероятно, были направлены на то, чтобы отвлечь внимание от немецкой программы разделения изотопов. Замысел состоял в том, что если скрыть существование немецкой программы обогащения урана, тогда можно сочинить рассказ о том, будто все усилия по созданию атомной бомбы в Германии сводились к неудачным попыткам построить ядерный реактор для получения плутония.

Картер П. Хидрик.
Критическая масса: правдивый рассказ

о рождении атомной бомбы
и наступлении ядерного века

«Те, кто допрашивал Гейзенберга и других немецких ученых, читали их отчеты и, разинув рот от удивления, глазели на примитивный ядерный реактор, упрятанный в пещере на юге Германии, никак не могли взять в толк, что же пошло наперекосяк. Германия начинала войну, обладая всеми мыслимыми преимуществами: грамотными учеными, материальными ресурсами и пониманием со стороны высшего военного руководства. Почему же достигнутые успехи оказались столь скромными?».

Дотошные и тщательные исследования, проведенные Хидриком, его реконструкция подробной окончания войны заслуживает близкого внимания. Очень хочется верить, что со временем этот важный труд будет опубликован и в печати.

Один из тезисов, является радикальным, а именно: Германия в ходе войны создала атомную бомбу . Скорее, нужно искать ответ на вопрос, почему Германия, судя по всему, так и не применила атомную бомбу и другие имевшиеся у нее страшные виды оружия, а если применила, почему мы об этом не слышали. Но, разумеется, чтобы отстаивать подобный радикальный тезис, для начала необходимо доказать, что у Германии была атомная бомба.

Из этого следует, что нужно искать достаточно очевидные доказательства. Если Германия располагала атомной бомбой на основе урана, необходимо определить следующее:

1) Метод или методы разделения и обогащения изотопа урана-235, необходимого для создания атомной бомбы, высокого оружейного качества и в количествах, достаточных для накопления критической массы, причем все это в отсутствие действующего атомного реактора.
2) Комплекс или комплексы, где подобные работы осуществлялись в значительном объеме, что, в свою очередь, требует:
а) огромного потребления электроэнергии;
б) достаточных запасов воды и развитого транспорта;
в) огромного источника рабочей силы;
г) наличия значительных производственных мощ-
ностей, относительно хорошо укрытых от бомбардировок союзной и советской авиацией.
3) Необходимый теоретический базис для разработки атомной бомбы.
4) Доступные в достаточном количестве поставки урана, необходимого для обогащения.
5) Полигон или несколько полигонов, где можно собрать и испытать атомную бомбу.

К счастью, во всех этих направлениях перед исследователем открывается обилие материала, который убедительно доказывает как минимум, что в Германии в годы войны осуществлялась крупная и успешная программа по обогащению и очистке урана.

Начнем поиски с самого, казалось бы, малоподходящего места, с Нюрнберга.

На послевоенном трибунале над военными преступниками нескольким руководителям высшего звена огромного, невероятно могущественного и широко известного германского химического картеля «И. Г. Фарбен Л. Г.» пришлось сесть на скамью подсудимых. История этой первой глобальной корпорации, ее финансовая поддержка нацистского режима, ключевая роль в военно-промышленном комплексе Германии, а также участие в производстве отравляющего газа «Циклон-Б» для лагерей смерти описаны в самых разных трудах.

Концерн «И. Г. Фарбен» принимал активное участие в зверствах нацизма, создав в годы войны огромный завод по производству синтетического каучука буна в Аушвице (немецкое название польского городка Освенцим) в польской части Силезии. Заключенные концентрационного лагеря, которые вначале работали на строительстве комплекса, а затем обслуживали его, подвергались неслыханным жестокостям.

Химические предприятия концерна ИГ Фарбен в Освенциме-Моновице, зима 1944-1945 гг.

Для «Фарбена» выбор Освенцима в качестве места для строительства завода по производству буны был логичным, обусловленным вескими практическими соображениями. Концентрационный лагерь, расположенный поблизости, обеспечивал огромному комплексу гарантированный неиссякаемый источник рабского труда, и, что весьма удобно, заключенных, истощенных непосильной работой, можно было без хлопот «увольнять». Директор «Фарбена» Карл Краух поручил ведущему специалисту по синтетическому каучуку Отто Амбросу изучить места предполагаемого строительства комплекса и дать свои рекомендации. В конце концов в споре с другим возможным местом в Норвегии предпочтение было отдано Освенциму - «особенно подходящему для создания комплекса» и по одной очень важной причине.

Поблизости была расположена угольная шахта, и три реки, сливаясь, обеспечивали достаточное поступление воды. В сочетании с этими тремя реками государственная железная дорога и прекрасное шоссе обеспечивали отличное транспортное сообщение. Однако не эти преимущества стали решающими в сравнении с местом в Норвегии: руководство СС намеревалось многократно расширить расположенный рядом концентрационный лагерь Именно обещание неиссякаемого источника рабского труда было тем соблазном, устоять перед которым оказалось невозможно.

После того как выбор места был одобрен советом правления «Фарбена», Краух написал Амбросу совершенно секретное послание:

Согласно новому порядку приоритетов, расставленных фельдмаршалом Кейтелем, это строительство выходит на первый план... По моей просьбе (Геринг) несколько дней назад направил специальные директивы всем имеющим к этому отношение членам высшего руководства рейха... В этих директивах рейхсмаршал предписывает всем ведомствам незамедлительно удовлетворять ваши запросы на привлечение опытных рабочих и специалистов, даже в ущерб другим планам и проектам, имеющим жизненно важное значение для военной экономики.

Отто Амброс,
специалист концерна «И. Г. Фарбен»
по синтетическому каучуку из Освенцима.

Поскольку вермахт собирался в самом ближайшем времени обрушиться на Россию, руководство «Фарбена», предвкушая огромные прибыли, решило финансировать строительство огромного комплекса на собственные средства, не привлекая денег нацистского режима, и вложило в проект 900 000 000 рейхсмарок - почти 250 000 000 долларов по курсу 1945 года или свыше двух миллиардов долларов в нынешних ценах. Этот завод по производству синтетического каучука должен был затмить все подобные.

Однако на слушаниях Нюрнбергского трибунала над военными преступниками выяснилось, что комплекс по производству буны в Освенциме является одной из величайших загадок войны, ибо несмотря на личное благословение Гитлера, Гиммлера, Геринга и Кейтеля, несмотря на бесконечный источник как квалифицированных вольнонаемных кадров, так и рабского труда из Освенцима, «работам постоянно мешали сбои, задержки и саботаж... Казалось, над всем проектом висит злой рок», причем в такой степени, что «Фарбен» впервые за всю свою долгую историю деловых успехов оказался на пороге провала. К 1942 году большинство членов, директоров концерна считали проект не просто неудачей, а полной катастрофой.

Однако, невзирая ни на что, возведение огромного комплекса по производству синтетического каучука и газолина было завершено. Через строительную площадку прошло свыше трехсот тысяч заключенных концентрационного лагеря; из них двадцать пять тысяч умерли от истощения, не выдержав изнурительного труда. Комплекс получился гигантским. Настолько огромным, что «он потреблял больше электроэнергии, чем весь Берлин».

Однако во время трибунала над военными преступниками следователей держав-победительниц озадачил не этот долгий перечень жутких подробностей. Их поставило в тупик то, что, несмотря на такое огромное вложение денег, материалов и человеческих жизней, «так и не было произведено ни одного килограмма синтетического каучука». На этом, словно одержимые, настаивали директора и управляющие «Фарбена», оказавшиеся на скамье подсудимых. Потреблять больше электроэнергии, чем весь Берлин - в то время восьмой по величине город в мире, - чтобы абсолютно ничего не произвести? Если это действительно так, значит, невиданные затраты средств и труда и огромное потребление электроэнергии не внесли никакого существенного вклада в военные усилия Германии. Несомненно, тут что-то не так.

Во всем этом не было никакого смысла тогда и нет никакого смысла сейчас, если только, разумеется, этот комплекс занимался вовсе не производством буны...

* * *
Когда концерн «И. Г. Фарбен» начал возводить комплекс по производству буны под Освенцимом, одним из самых странных обстоятельств стало выселение из своих домов более чем десяти тысяч поляков, чье место заняли переехавшие из Германии вместе со своими семьями ученые, инженеры и рабочие-контрактники. В этом отношении параллель с «Манхэттенским проектом» несомненна. Просто невероятно до крайности, что корпорация, имеющая безукоризненный послужной список в деле освоения новых технологий, приложившая столько сил в научном и техническом плане, построила комплекс, потреблявший чудовищное количество электроэнергии и так ничего и не выпустивший.

Одним из современных исследователей, которого также озадачила афера с комплексом по производству синтетического каучука, является Картер П. Хидрик. Он связался с Эдом Лэндри, специалистом в области производства синтетического каучука из Хьюстона, и рассказал ему о комплексе концерна «И. Г. Фарбен», о невиданном потреблении электроэнергии и о том, что, по утверждению руководства концерна, буну комплекс так и не производил. На это Лэндри ответил: «Этот завод занимался не синтетическим каучуком - можете поставить на это последний доллар». Лэндри просто не верит, что основной задачей этого комплекса было производство синтетического каучука.

В таком случае как объяснить огромное потребление электроэнергии и утверждения руководства «Фарбена» о том, что комплекс так и не приступил к выпуску синтетического каучука? Какие еще технологии могли требовать электроэнергии в таких огромных количествах, наличия многочисленного квалифицированного инженерного и рабочего персонала, а также близости к значительным источникам воды? В то время существовал еще только один технологический процесс, которому также требовалось все вышеперечисленное. Хидрик формулирует это следующим образом:
Определенно, в этой картине что-то не так. Из простого сочетания трех основных общеизвестных фактов, которые были только что перечислены, - потребление электроэнергии, стоимость строительства и предшествующий послужной список «Фарбена», - еще вовсе не следует, что под Освенцимом был возведен комплекс по производству синтетического каучука. Однако подобное сочетание позволяет сделать наброски другого важного производственного процесса военной поры, который в то время держался в строжайшем секрете. Речь идет об обогащении урана.

В таком случае зачем называть комплекс заводом по производству буны? И зачем с таким жаром уверять следователей союзников о том, что завод так и не выпустил ни килограмма буны? Одним из ответов является то, что, поскольку рабочей силой комплекс в значительной степени обеспечивали заключенные расположенного поблизости концентрационного лагеря, находящегося в ведении СС, завод подпадал под требования секретности СС, следовательно, первостепенной задачей «Фарбена» становилось создание «легенды». Например, в том маловероятном случае, если кому-то из заключенных удастся бежать и союзники узнают про комплекс, «завод по производству синтетического каучука» явится правдоподобным объяснением. Поскольку процесс разделения изотопов был таким засекреченным и дорогостоящим, «естественно предположить, что так называемый «завод по производству синтетического каучука» в действительности являлся не чем иным, как прикрытием завода по обогащению урана» . И действительно, как мы увидим, эту версию подкрепляют расшифровки Фарм-Холла. «Завод по производству синтетического каучука» был той «легендой», которой прикрывались от рабов из концентрационного лагеря - если им вообще требовалось что-то объяснять! - а также от вольнонаемных сотрудников «Фарбена», которые пользовались большей свободой.

В этом случае все задержки, вызванные трудностями, с которыми столкнулся «Фарбеп», также становятся легко объяснимы тем, что комплекс по разделению изотопов представлял собой необычайно сложное инженерное сооружение. С аналогичными проблемами столкнулись в ходе «Манхэттенского проекта» при создании схожего гигантского комплекса в Ок-Ридже, штат Теннесси. В Америке осуществлению проекта тоже с самого начала мешали всевозможные технические сложности, а также перебои с поставками, и это несмотря на то, что комплекс в Ок-Ридже находился в привилегированном положении, как и его нацистский двойник.

Таким образом, странные заявления руководителей «Фарбена» на Нюрнбергском трибунале начинают приобретать смысл. Столкнувшись с зарождающейся «легендой союзников» относительно некомпетентности Германии в вопросах создания ядерного оружия, директора и управляющие «Фарбена», вероятно, старались косвенным путем вывести вопрос на чистую воду - не бросая в открытую вызов «легенде». Возможно, они пытались оставить указания относительно истинного характера германской программы создания атомной бомбы и достигнутых в ходе ее результатов, обратить внимание на которые можно было только по прошествии времени, после тщательного изучения материалов процесса.

Выбор места - рядом с концентрационным лагерем в Освенциме с его сотнями тысяч несчастных заключенных - та кисе имеет стратегически важный, хотя и страшный смысл. Подобно многим последующим диктаторским режимам, Третий рейх, судя по всему, разместил комплекс в непосредственной близости от концлагеря, сознательно используя заключенных в качестве «живого щита» для защиты от бомбардировок союзников. Если так, решение оказалось правильным, поскольку ни одна бомба союзников так и не упала на Освенцим. Комплекс был демонтирован лишь в 1944 году в связи с наступлением советских войск.

Однако для того чтобы утверждать, что «завод по производству синтетического каучука» на самом деле представлял собой комплекс для разделения изотопов, необходимо в первую очередь доказать, что Германия обладала техническими средствами для разделения изотопов. Кроме того, если подобные технологии действительно применялись на «заводе по производству синтетического каучука», выходит, что в Германии осуществлялись несколько проектов по созданию атомной бомбы, ибо общеизвестны «крыло Гейзенберга» и все связанные с ним дебаты. Так что необходимо не только определить, обладала ли Германия технологиями разделения изотопов, но и попытаться восстановить общую картину взаимоотношений и связей различных германских атомных проектов.

Обозначив вопрос таким образом, снова приходится столкнуться с послевоенной «легендой союзников»:
В официальной версии истории создания атомной бомбы [руководитель «Манхэттенского проекта» генерал Лесли] Гровс утверждает, что программа разработки плутониевой бомбы была единственной, которая осуществлялась в Германии. Эту неверную информацию, возлежащую на перинах полуправды, он раздул до невероятных размеров, - таких огромных, что они полностью заслонили усилия Германии по обогащению урана. Тем самым Гровс скрыл от всего мира тот факг, что нацисты были всего в двух шагах от успеха.

Обладала ли Германия технологией обогащения изотопов? И могла ли она использовать эту технологию в достаточных объемах, чтобы получить значительное количество обогащенного урана, необходимого для создания атомной бомбы?

Несомненно, сам Хидрик не готов идти до конца и признать, что немцам удалось испытать свою атомную бомбу до того, как американцы в рамках «Манхэттенского проекта» изготовили и испытали свою.

Не может быть никаких сомнений в том, что Германия обладала достаточным источником урановой руды, ибо Судетская область, аннексированная после печально знаменитой Мюнхенской конференции 1938 года, известна своими богатыми запасами самой чистой урановой руды в мире. По стечению обстоятельств этот район также находится недалеко от области «Три угла» в Тюрингии на юге Германии и, следовательно, рядом с Силезией и различными заводами и комплексами, которые будут подробно рассмотрены во второй и третьей частях данной книги. Поэтому руководство «Фарбена», возможно, имело еще одну причину для выбора Освенцима в качестве места для строительства комплекса по обогащению урана. Освенцим был расположен рядом не только с водой, транспортными путями и источником рабочей силы, он находился в удобной близости к урановым рудникам Чешских Судет, оккупированных Германией.

Все эти обстоятельства позволяют выдвинуть еще одну гипотезу. Хорошо известно, что заявление немецкого химика-ядерщика Отто Гана об открытии явления ядерного деления было сделано уже после Мюнхенской конференции и передачи Судетской области Германии Чемберленом и Даладье. А не могло ли в действительности все обстоять несколько иначе? Что, если на самом деле открытие явления ядерного деления было сделано до конференции, однако правители Третьего рейха умолчали о нем и обнародовали его уже после того, как единственный в Европе источник урана оказался у Германии в руках? Примечательно то, что Адольф Гитлер был готов воевать ради Судет.

В любом случае, перед тем как приступить к исследованию вопроса технологий, которыми обладала Германия, необходимо сначала найти ответ на вопрос, почему немцы, судя по всему, сосредоточились практически исключительно на проблеме создания урановой атомной бомбы. В конце концов, в рамках американского «Манхэттенского проекта» изучались вопросы создания как урановой, так и плутониевой бомбы.

Теоретическая возможность создания бомбы на основе плутония - «элемента 94», как он официально именовался в германских документах того периода, - нацистам была известна. И, как это следует из меморандума Управления вооружения и боеприпасов, подготовленного в начале 1942 года, немцы также знали, что этот элемент можно получить только синтезом в ядерном реакторе.

Так почему же Германия сосредоточила свои усилия практически исключительно на проблеме разделения изотопов и обогащения урана? После того как в 1942 году диверсионная группа союзников уничтожила завод по производству тяжелой воды в норвежском городе Рьюкан, немцы, так и не сумевшие получить достаточно чистый графит для использования в качестве стабилизатора в реакторе, оказались и без второго доступного им стабилизатора - тяжелой воды. Таким образом, согласно легенде, создание в обозримые сроки действующего ядерного реактора для получения «элемента 94» в количествах, необходимых для критической массы, оказалось невозможным.

Но давайте на минуту предположим, что рейда диверсионной группы союзников не было. К этому времени немцы уже обломали себе зубы, пытаясь создать реактор со стабилизатором на основе графита, и им было очевидно, что на пути создания действующего реактора их подстерегают значительные технологические и инженерные преграды. С другой стороны, Германия уже обладала технологией, необходимой для обогащения U235 в оружейное сырье. Следовательно, обогащение урана являлось для немцев лучшим, самым прямым и технически осуществимым путем к созданию бомбы в обозримое время. Более подробно об этой технологии будет сказано чуть ниже.

А пока нужно разобраться с еще одной составляющей «легенды союзников». Создание американской плутониевой бомбы с того самого момента, как Ферми построил и успешно испытал ядерный реактор на спортивной площадке Чикагского университета, протекало довольно гладко, но только до определенного момента, ближе к окончанию войны, когда было установлено, что для получения бомбы из плутония критическую массу необходимо собирать значительно быстрее, чем позволяли все имеющиеся в распоряжении союзников технологии производства взрывателей. Больше того, погрешность не могла выходить за очень узкие рамки, поскольку детонаторы взрывного устройства должны были срабатывать максимально синхронно. В итоге появились опасения, что создать плутониевую бомбу так и не удастся.

Таким образом вырисовывается довольно занятная картина, которая серьезно противоречит официальной истории создания атомной бомбы. Если немцам действительно удалось приблизительно в 1941 - 1944 годах осуществить успешную широкомасштабную программу обогащения урана и если их атомный проект был нацелен практически исключительно на создание урановой атомной бомбы, и если в то же самое время союзники осознали, какие проблемы стоят на пути создания плутониевой бомбы, это означает по крайней мере то, что немцы не теряли времени и сил на решение более сложной задачи, а именно на плутониевую бомбу. Как будет видно в следующей главе, это обстоятельство позволяет серьезно усомниться в том, насколько успешно обстояли дела с «Манхэттенским проектом» в конце 1944 - начале 1945 года.

Так какими же технологиями разделения и обогащения изотопов располагала нацистская Германия и насколько эффективными и производительными они были в сравнении с подобными технологиями, которые применялись в Ок-Ридже?

Как это ни тяжело признать, суть дела состоит в том, что в нацистской Германии велось «по крайней мере пять, а возможно и семь серьезных программ по разделению изотопов». Одной из них является метод «промывки изотопов», разработанный докторами Багте и Коршингом (двумя из ученых, заточенных в Фарм-Холле), доведенный к середине 1944 года до такой эффективности, что всего за один проход уран обогащался более чем в четыре раза по сравнению с одним проходом через ворота газовой диффузии в Ок-Ридже!
Сравните это с теми трудностями, с которыми в конце войны столкнулся «Манхэттенский проект». Еще в марте 1945 года, несмотря на громадный завод газовой диффузии в Ок-Ридже, запасы урана, пригодного для реакции цепного деления, были катастрофически далеки от требуемой критической массы. Несколько проходов через завод в Ок-Ридже обогащали уран от концентрации приблизительно в 0,7 % до примерно 10-12%, вследствие чего было принято решение использовать выход завода в Ок-Ридже как сырье для более эффективного и действенного электромагнитного бета-сепаратора (бета-калютрона) Эрнсга О. Лоуренса, представляющего собой по сути циклотрон с сепараторными баками, в котором посредством электромагнитных методов масс-спектрографий обогащаются и разделяются изотопы1. Следовательно, можно предположить, что если схожий по эффективности метод «промывки изотопов» Багте и Коршинга использовался достаточно широко, то это привело к быстрому накоплению запасов обогащенного урана. При этом более эффективная немецкая технология позволяла размещать производственные мощности по разделению изотопов на существенно меньших площадях.

Однако, каким бы хорошим ни являлся метод «промывки изотопов», он не был наиболее эффективным и технологически совершенным методом среди тех, которыми располагала Германия. Таковым методом была центрифуга и ее производная, разработанная специалистом по ядерной химии Паулем Хартеком, - сверхцентрифуга. Разумеется, американским инженерам было известно о таком методе, но им пришлось столкнуться с серьезной проблемой: крайне активные газообразные соединения урана быстро разрушали материал, из которого была сделана центрифуга, и, следовательно, данный метод оставался неосуществимым в практическом смысле. Однако немцам удалось решить эту проблему. Был разработан специальный сплав под названием «бондур», исключительно для применения в центрифугах. Но все же даже не центрифуга была лучшим способом из тех, которыми располагала Германия.

Эта технология была захвачена Советским Союзом и впоследствии использована в его собственной программе создания атомной бомбы. В послевоенной Германии подобные сверхцентрифуги выпускались компанией «Сименс» и другими фирмами и поставлялись е Южную Африку, где велись работы по созданию своей атомной бомбы (см. Роджерс и Червенка, «Ядерная ось: Западная Германия и Южная Африка», стр. 299-310). Другими словами, данная технология родилась не в Германии, однако она достаточно совершенна, чтобы использоваться и в наше время. Следует отмстить, что еще в середине 1970-х годов среди тех, кто участвовал в разработке обогатительных центрифуг в Западной Германии, были специалисты, связанные с проектом создания атомной бомбы в Третьем рейхе, в частности профессор Карл Виннакер, бывший член правления концерна «И. Г. Фарбен».

Барон Манфред фон Арденн, эксцентричный богач, изобретатель и физик-ядерщик без образования, и его сподвижник физик Фриц Хаутерманс еще в 1941 году правильно рассчитали критическую массу атомной бомбы на основе U235 и на средства доктора-инженера Онезорге, руководителя рейхспочты, построили в родовом поместье барона Лихтерфельде в восточном предместье Берлина огромную подземную лабораторию. В частности, в этой лаборатории были электростатический генератор напряжением 2 000 000 вольт и один из двух циклотронов, имевшихся в Третьем рейхе, - вторым был циклотрон в лаборатории Кюри во Франции. Существование этого циклотрона признает послевоенная «легенда союзников».

Следует еще раз напомнить, однако, что уже в начале 1942 года Отдел вооружения и боеприпасов нацистской Германии располагал верными по своей сути оценками критической массы урана, необходимой для создания атомной бомбы, и что сам Гейзенберг после войны внезапно вернул свое главенствующее положение, правильно описав конструкцию бомбы, сброшенной на Хиросиму, якобы основываясь исключительно на сведениях, услышанных из выпуска новостей Би-би-си!

В этом месте задержимся, чтобы более внимательно присмотреться к германской атомной программе, ибо теперь у нас уже имеются доказательства существования по меньшей мере трех различных и, судя по всему, не связанных друг с другом технологий:

1) Программа Гейзенберга и армии, сосредоточенная вокруг самого Гейзенберга и его соратников в ин-ститугах кайзера Вильгельма и Макса Планка, чисго лабораторные усилия, ограниченные суетой при создании реактора. Именно на этой программе концентрирует внимание «легенда союзников», именно она приходит на ум большинству людей при упоминании о германской атомной программе. Эта программа умышленно включена в «легенду» в качестве доказательства бестолковости и некомпетентности немецких ученых.
2) Завод по производству синтетического каучука концерна «И. Г. Фарбен» в Освенциме, чья связь с другими программами и с СС ясна не до конца.
3) Круг Багге, Коршинга и фон Арденна, разработавший целый спектр совершенных методов разделения изотопов и, через фон Арденна, каким-то образом связанный - подумать только! - с германской почтовой службой.

Но при чем тут рейхспочта? Начнем с того, что она обеспечивала действенное прикрытие для атомной программы, которая, подобно своему американскому аналогу, была распределена между несколькими государственными ведомствами, многие из которых не имели никакого отношения к грандиозным работам по созданию секретных видов вооружения. Во-вторых, и это гораздо важнее, рейхспочта просто купалась в деньгах и, следовательно, могла обеспечивать хотя бы частичное финансирование проекта, во всех смыслах «черной дыры» в бюджете. И, наконец, возглавлял германскую почтовую службу, возможно, неслучайно, инженер, доктор-инженер Онезорге. С точки зрения немцев это был совершенно логичный выбор. Даже фамилия руководителя, Онезорге, что в переводе значит «не знающий раскаяния и сожаления», как нельзя более к месту.

Так какой же метод разделения и обогащения изотопов разработали фон Арденн и Хаутерманс? Очень простой: это был сам циклотрон. Фон Арденн добавил к циклотрону усовершенствование собственного изобретения - баки электромагнитного разделения, очень похожие на бета-ка-лютрон Эрнста О. Лоуренса в Соединенных Штатах. Следует отметить, однако, что усовершенствования фон Арденна были готовы в апреле 1942 года, в то время как руководитель «Манхэттенского проекта» генерал Гровс получил бета-калютрон Лоуренса для использования в Ок-Ридже только через полтора года после этого!1 Нужно также добавить, что источник ионной плазмы для возгонки урано-содержащего сырья, разработанный Арденном для своего сепаратора изотопов, значительно превосходил тот, который применялся в калютронах. Более того, он оказался настолько эффективным, что источник излучения заряженных частиц, изобретеный фон Арденном, и по сей день известен как «источник Арденна».

Фигура самого фон Арденна является весьма загадочной, ибо после войны он стал одним из немногих немецких ученых, кто по своей воле предпочел сотрудничать не с западными державами, а с Советским Союзом. За свое участие в создании советской атомной бомбы фон Арденн получил в 1955 году Сталинскую премию, советский эквивалент Нобелевской премии. Он стал единственным иностранным гражданином, которому когда-либо вручалась эта премия.

В любом случае работа фон Арденна, а также работы других немецких ученых, занимавшихся проблемами обогащения и разделения изотопов, - Багге, Коршинга, Хар-тека и Хаугерманса, - указывают на следующее: сделанные во время войны оценки союзников относительно хода работ по созданию атомной бомбы в нацистской Германии были совершенно обоснованными, ибо к середине 1942 года немцы значительно опережали «Манхэттенский проект», а не безнадежно отставали, как нас уверяла родившаяся после войны легенда.

Одно время рассматривалось участие Самюэля Гудсмита в диверсионной группе, задачей которой как раз было похищение или устранение Гейзенберга.

Так как же выглядит наиболее вероятный сценарий с учетом всех изложенных фактов? И какие можно сделать выводы?

1) В Германии существовало несколько программ обогащения урана и создания атомной бомбы, из соображений безопасности разделенных между различными ведомствами, которые, возможно, координировались единым органом, о существовании которого до сих пор неизвестно. В любом случае, судя по всему, одна такая серьезная программа по крайней мере номинально возглавлялась германской почтовой службой и ее главой доктором-инженером Вильгельмом Онезорге.
2) Наиболее значительные проекты обогащения и разделения изотопов возглавляли не Гейзенберг и его круг; в них не принимал участие никто из самых видных немецких ученых, за исключением Хартека и Дибнера. Это позволяет предположить, что, возможно, самых знаменитых ученых использовали в качестве прикрытия, из соображений секретности не привлекая к наиболее серьезным и технически совершенным работам. Если бы они участвовали в таких работах и союзники их похитили бы или ликвидировали, - а подобная мысль несомненно приходила на ум германскому руководству, - тогда программа создания атомной бомбы стала бы известна союзникам или же ей был бы нанесен ощутимый удар.
3) По крайней мере три имевшихся в распоряжении Германии технологии были предположительно более эффективными и технически совершенными, чем аналогичные технологии американцев:
а) метод «промывки изотопов Багге и Коршинга;
б) центрифуги и сверхцентрифуги Хартека;
в) усовершенствованный циклотрон фон Арденна,
«источник Арденна».
4) По крайней мере один из известных комплексов - завод по производству синтетического каучука концерна «И. Г. Фарбен» в Освенциме - был достаточно большим по масштабам занимаемой территории, использовавшейся рабочей силы и потребления электроэнергии, чтобы являться промышленным комплексом по разделению изотопов. Подобное утверждение выглядит вполне обоснованным, поскольку:
а) несмотря на то что в комплексе трудились тысячи ученых и инженеров и десятки тысяч вольнонаемных рабочих и заключенных концлагеря, так и не было произведено ни одного килограмма буны;
б) комплекс, находящийся в Польской Силезии, располагался неподалеку от урановых рудников Чешских и Германских Судет;
в) комплекс находился вблизи значительных источников воды, которая также необходима для обогащения изотопов;
г) вблизи проходили железнодорожная и автомобильная магистрали;
д) рядом имелся практически неограниченный источник рабочей силы;
е) и, наконец, хотя этот момент еще не обсуждался, комплекс находился недалеко от нескольких крупных подземных центров разработки и производства секретного оружия, расположенных в Нижней Силезии, и поблизости от одного из двух полигонов, где в ходе войны якобы были произведены испытания германской атомной бомбы.
5) Есть все основания предполагать, что помимо «завода по производству синтетического каучука» немцы построили в том районе несколько менее крупных заводов по разделению и обогащению изотопов, используя в качестве сырья для них продукцию комплекса в Освенциме.

Пауэре упоминает также еще об одной проблеме, связанной с методом термической диффузии Клузиуса - Диккеля, с которой мы встретимся в главе 7: «Один фунт U-235 - это не такая уж и недостижимая цифра, и Фриш рассчитал, что с помощью одного миллиона труб Клузиуса - Диккеля для термической диффузии изотопов урана такое количество можно будет получить всего за несколько недель. Разумеется, создание подобного производства обойдется недешево, но Фриш подвел следующий итог: «Даже если такой завод будет стоить столько же, сколько стоит линкор, его лучше иметь».

Чтобы завершить эту картину, следует упомянуть также еще о двух весьма любопытных фактах.

Специальностью близкого соратника и теоретического наставника фон Арденна доктора Фрица Хаутерманса был термоядерный синтез. И действительно, как астрофизик, он сделал себе имя в науке, описав ядерные процессы, происходящие в звездах. Довольно интересно, что существует патент, выданный в Австрии в 1938 году, на устройство под названием «молекулярная бомба», которое при близком рассмотрении оказывается не чем иным, как прототипом термоядерной бомбы. Разумеется, для того чтобы заставить атомы водорода столкнуться и выделить значительно более огромную и страшную энергию водородной бомбы термоядерного синтеза, необходимы тепло и давление, которые можно получить только при взрыве обычной атомной бомбы.

Во-вторых, и вскоре станет ясно, почему это обстоятельство имеет такое значение, из всех немецких ученых, работавших над созданием атомной бомбы, именно Манфред фон Арденн был тем, кого наиболее часто лично навещал Адольф Гитлер.

Роуз отмечает, что фон Арденн написал ему письмо, в котором подчеркнул, что он никогда не старался убедить нацистов совершенствовать предложенный им процесс и использовать его в значительных объемах и также добавил, что компания «Сименс» не разрабатывала этот процесс. Со стороны фон Арденна это выглядит попыткой сбить с толку, ибо не «Сименс», а концерн «И. Г. Фарбен» разработал этот процесс и широко применял его в Освенциме.

В любом случае все факты указывают на то, что в нацистской Германии в годы войны осуществлялась значительная, очень хорошо финансировавшаяся совершенно секретная программа обогащения изотопов, программа, которую в ходе войны удавалось успешно скрывать немцам, а после войны ее прикрыла «легенда союзников». Однако тут возникают новые вопросы. Насколько близка была эта программа к накоплению оружейного урана, достаточного для изготовления бомбы (или бомб)? И, во-вторых, почему после войны союзники потратили столько сил, чтобы сохранить ее в тайне?

Заключительным аккордом этой главы и захватывающим дух указанием на другие тайны, которые будут исследованы далее в этой книге, станет доклад, рассекреченный Агентством национальной безопасности только в 1978 году. В эгом докладе, судя по всему, приводится дешифровка перехваченного сообщения, переданного из японского посольства в Стокгольме в Токио. Он озаглавлен «Доклад о бомбе на основе расщепления атома». Лучше всего привести этот поразительный документ целиком, с теми пропусками, которые получились при дешифровании оригинального сообщения.

Агентство национальной безопасности (АНБ) - ведомство в составе Министерства обороны США, занимается защитой правительственной и военной связи и компьютерных систем, а также электронным наблюдением.

Эта бомба, революционная по своему воздействию, полностью перевернет все устоявшиеся концепции ведения обычной войны. Я направляю вам собранные вместе все отчеты о том, что называется бомбой на основе расщепления атома:

Достоверно известно, что в июне 1943 года германская армия в точке на удалении 150 километров к юго-востоку от Курска испытала против русских совершенно новый тип оружия. Хотя удару подвергся цепый 19-й стрелковый полк русских, всего нескольких бомб (каждая с боевым зарядом меньше 5 килограммов) оказалось достаточно, для того чтобы уничтожить его полностью, вплоть до последнего человека.

Часть 2. Следующий материал приводится согласно показаниям подполковника Уэ (?) Кендзи, советника атташе в Венгрии и в прошлом (работавшего?) в этой стране, который случайно увидел последствия произошедшего непосредственно после того, как это случилось:
«Все люди и лошади (? в районе?) взрыва снарядов были обуглены до черноты, и даже сдетоиировали все боеприпасы».
Более того, достоверно известно, что этот же тип оружия был испытан также в Крыму. Тогда русские обвинили немцев в использовании отравляющих газов и пригрозили, что если это произойдет еще раз, они в ответ тоже применят боевые отравляющие веш/ества.

Часть 3- Также необходимо принять в расчет тот факт, что и последнее время в Лондоне - и период между началом октября и 15 ноября - пожары неизвестного происхождения стали причиной больших человеческих жертв и серьезных разрушений промышленных зданий. Если принять во внимание также статьи о новом оружии подобного типа, которые не так давно стали время от времени появляться в английских и американских журналах, становится очевидно, что даже наш противник уже начал им заниматься.

Обобщу суть всех этих сообщений: я убежден, что самым важным прорывом в настоящей войне станет осуществление проекта бомбы на основе расщепления атома. Следовательно, власти всех стран стремятся ускорить исследования, чтобы как можно быстрее получить практическую реализацию этого оружия. Со своей стороны я убежден в необходимости сделать самые решительные шаги в этом направлении.

Часть 4. Далее приводится то, что мне удалось выяснить относительно технических характеристик:
Недавно правительство Великобритании предупредило граждан о возможных ударах немецких бомб на основе рас-щепиения атома. Американское военное руководство также предупредило, что восточное побережье Соединенных Штатов может быть выбрано в качестве цели для неприцельных ударов неких немецких летающих бомб. Они были названы «Фау-3». Если точнее, это устройство основано на принципе взрыва ядер атомов тяжелого водорода, получетюго из тяжелой воды. (Германия располагает большим заводом (по производству его?) в окрестностях норвежского города Рью-кан, который время от времени бомбит английская авиация.) Естественно, уже давно имеется достаточно примеров успешных попыток расщепления отдельных атомов. Однако,

Часть 5.
что касается практических результатов, еще никому, похоже, не удавалось расщепить разом большое количество атомов. То есть для расщеппения каждого атома требуется сила, разрушающая орбиту электрона.
С другой стороны, вещество, которое используют немцы, по-видимому, обладает очень большим удельным весом, зна-чигелыю превосходящим псе то, что использовалось до сих
пор. В этой связи упоминались СИРИУС и звезды группы «белых карликов». Их удельная плотность составляет (6?)1 тысячу, и всего один кубический дюйм весит целую тонну.
В обычных условиях атомы невозможно сжать до плотности ядер. Однако огромное давление и невероятно высокие температуры в теле «белых карликов» приводят к взрывному разрушению атомов; и

Часть 6.
более того, из сердца этих звезд исходит излучение, состоящее из того, что остается от атомов, то есть одних только ядер, очень небольших по объему.
Согласно статье в одной английской газете, германское устройство расщепления атомов является разделителем НЕЙМАНА. Огромная энергия направляется в центральную часть атома, образуя давление в несколько тонн тысяч тонн (так в оригинале. -Д.Ф.) на квадратный дюйм. Это устройство способно расщеплять относительно нестабильные атомы таких элементов, как уран. Более того, оно может служить источником взрывной атомной энергии

А-ГЕНСИ ХАКАЙ ДАН.

То есть бомба, черпающая свою силу из высвобождения атомной энергии.

Конец этого поразительного документа выглядит так «Перехв 12 дек 44 (1,2) японский; Получ 12 дек 44; Перед 14 дек 44 (3020-Б)». По-видимому, это ссылка на то, когда сообщение было перехвачено американцами, на язык оригинала (японский), на то, когда оно было получено и когда было передано (14 дек 44), а также кем (3020-Б) .

Дата этого документа - после того, как испытание атомной бомбы якобы наблюдал Ганс Цинссер, и за два дня до начала немецкого контрнаступления в Арденнах - должна была заставить бить тревогу разведку союзников как во время войны, так и после ее окончания. Хотя очевидно, что японский атташе в Стокгольме весьма туманно представляет себе природу ядерного деления, в данном документе выделяются несколько поразительных моментов:

Процитировано сообщение «Из Стокгольма в Токио», номер 232.9 декабрь 1944 (военный департамент), национальный архив, RG 457, sra 14628-32, рассекречено 1 октября 1978 года.
1) согласно докладу, немцы использовали какое-то оружие массового поражения на Восточном фронте, однако по каким-то причинам воздержались от применения его против западных союзников;
а) точно указаны места - Курская дуга, южная составляющая направленного с двух сторон наступления немецких войск, которое состоялось в июле, а не июне 1943 года, и Крымский полуостров;
б) в качестве времени указан 1943 год, хотя, поскольку широкомасштабные боевые действия велись в Крыму только в 1942 году, когда немцы подвергли массированному артиллерийскому обстрелу Севастополь, следует сделать вывод, что временной интервал в действительности растягивается до 1942 года.

В этом месте неплохо сделать небольшое отступление и рассмотреть вкратце осаду немцами русской крепости Севастополь, место самых массированных артиллерийских обстрелов за всю войну, поскольку это имеет непосредственное отношение к правильному пониманию смысла перехваченного сообщения.

Осаду вела 11-я армия под командованием генерал-полковника (впоследствии фельдмаршала) Эриха фон Манштейна. Фон Манштейн собрал 1300 артиллерийских орудий - крупнейшее сосредоточение тяжелой и сверхтяжелой артиллерии какой-либо державой в ходе войны - и на протяжении пяти дней по двадцать четыре часа в сутки наносил удары по Севастополю. А ведь это были не обычные крупнокалиберные полевые орудия.

Два артиллерийских полка - 1-й полк тяжелых мортир и 70-й минометный полк, а также 1-й и 4-й минометные батальоны под особым командованием полковника Нимана, - были сосредоточены перед укреплениями русских - всего двадцать одна батарея общим числом 576 стволов, в том числе батареи 1-го полка тяжелых мортир, стрелявших одиннадцати- и двенадцати- с -половиной- дюймовыми фугасными и зажигательными нефтяными снарядами...

Но даже эти чудовища не были самыми большими орудиями среди тех, что оказались размещены под Севастополем. Обстрел русских позиций вели несколько «Больших Берт» Круппа калибром 16,5 дюйма и их старые собратья австрийские «Шкоды», а также еще более колоссальные мортиры «Карл» и «Тор», гигантские самоходные мортиры калибром 24 дюйма, стрелявшие снарядами весом свыше двух тонн.

Но даже «Карл» не был последним словом артиллерии. Самое мощное орудие было размещено в Бахчисарае, во Дворце садов, древней резиденции крымских ханов, и называлось «Дора» или реже - «Тяжелый Густав». Это было самое крупнокалиберное орудие, которое использовалось в этой войне. Его калибр составлял 31,5 дюйма. Для транспортировки этого монстра по железной дороге требовалось 60 грузовых платформ. Ствол длиной 107 футов выбрасывал фугасный снаряд весом 4800 килограммов - то есть почти пять тонн - на расстояние свыше 29 миль. Пушка также могла вести огонь еще более тяжелыми бронебойными снарядами весом семь тонн по целям, расположенным на удалении до 24 миль. Совокупная длина снаряда вместе с гильзой была почти двадцать шесть футов. Поставленные друг на друга, они имели бы высот)" двухэтажного дома.

Этих данных достаточно для того, чтобы показать, что перед нами обычное орудие, увеличенное до огромных, просто невообразимых размеров, - так что может возникнуть вопрос о экономической целесообразности подобного оружия. Однако один -единственный снаряд, выпущенный из «Доры», уничтожил целый артиллерийский склад в Северной бухте под Севастополем, хотя тог был устроен на глубине ста футов под землей.

Артиллерийский обстрел из этих тяжелых и сверхтяжелых орудий был настолько чудовищным, что, по оценкам германского главного штаба, в течение пяти суток непрерывного артобстрела и воздушных бомбардировок на русские позиции падало больше пятисот снарядов и бомб каждую секунду. Стальной ливень, обрушившийся на позиции советских войск, разрывал в клочья боевой дух русских; грохот стоял такой невыносимый, что лопались барабанные перепонки. К концу сражения город Севастополь и его окрестности были полностью разрушены, две советские армии были уничтожены и свыше 90 000 человек были взяты в плен.

Почему эти подробности имеют такое значение? Во-первых, обратим внимание на упоминание о «зажигательных нефтяных снарядах». Это является свидетельством того, что под Севастополем немцы применяли какое-то необычное оружие, средством доставки которого были обычные, хотя и очень большие артиллерийские орудия. Германская армия действительно обладала такими снарядами и часто с высокой эффективностью применяла их на Восточном фронте.

А что, если на самом деле речь идет о еще более страшном оружии? В дальнейшем мы представим доказательства того, что немцам действительно удалось разработать прототип современной вакуумной бомбы, изготовленного на основе обычных взрывчатых веществ устройства, по разрушительной силе сравнимого с тактическим ядерным зарядом. Принимая в расчет значительный вес таких снарядов и то обстоятельство, что у немцев не было достаточного количества тяжелых бомбардировщиков, представляется вполне возможным и даже вероятным, что для их доставки использовалась сверхтяжелая артиллерия. Это также объяснит еще один странный факт в докладе японского военного атташе: судя по всему, немцы не использовали оружие массового поражения для нанесения ударов по крупным населенным пунктам, а применяли их только по военным целям, расположенным в радиусе действия подобных систем. Теперь можно продолжить анализ доклада японского дипломата.
2) Возможно, немцы серьезно изучали возможность создания водородной бомбы, поскольку взаимодействие ядер атомов тяжелой воды, содержащих дейтерий и тритий, составляет сущность реакции термоядерного синтеза, что отметил японский атташе (хотя он и путает такую реакцию с реакцией ядерного деления в обычной атомной бомбе). В пользу этого предположения свидетельствуют довоенные труды Фрица Хаутерманса, посвященные термоядерным процессам, происходящим в звездах;
3) огромная температура и давление, получающиеся при взрыве обычной атомной бомбы, используются в качестве детонатора водородной бомбы;
4) в отчаянии русские были готовы использовать против немцев боевые отравляющие вещества, если бы те продолжали применять свое новое оружие;
5) русские считали это оружие каким-то «отравляющим газом»: в данном случае речь идет либо о легенде, сочиненной русскими, либо об ошибке, возникшей вследствие рассказов очевидцев, простых русских солдат, не имевших понятия о том, какое именно оружие было против них применено; и, наконец, самый сенсационный факт,

Обугленные трупы и сдетонировавшие боеприпасы определенно указывают на то, что использовалось не обычное оружие. Обугливание трупов можно объяснить вакуумной бомбой. Не исключено, что огромное количество тепла, выделяющегося при взрыве подобного устройства, могло привести к детонации боеприпасов. Точно так же радиационные ожоги с характерным образованием волдырей русские солдаты и офицеры, скорее всего, не имевшие представления о ядерной энергии, могли принять за последствия воздействия отравляющего газа.

6) согласно японской шифровке, немцы, по-видимому, получили эти знания через связь со звездной системой Сириуса, причем существенную роль играла какая-то невиданная форма очень плотной материи. Поверить в это заявление нелегко даже в наши дни.

Именно последний пункт направляет наше внимание к наиболее фантастической и загадочной части исследований по созданию секретного оружия, проводившихся в годы войны в нацистской Германии, ибо если данное утверждение верно хотя бы частично, это указывает на то, что в Третьем рейхе в обстановке строжайшей секретности велись работы в совершенно неизведанных областях физики и эзотерики. В этой связи важно отметить, что необычайная плотность вещества, описанная японским посланником, больше всего напоминает концепцию послевоенной теоретической физики, получившей название «черной материи». По всей вероятности, в своем докладе японский дипломат значительно завышает оценку удельной плотности вещества - если таковая вообще имела место, - и все же необходимо обратить внимание на то, что она все равно многократно превосходит удельную плотность обычного вещества.

Как это ни странно, связь Германии и Сириуса снова всплыла через много лет после войны, и в совершенно неожиданном контексте. В своей книге «Боевая машина Гизы» я упомянул об исследованиях Роберта Темпла, занимавшегося тайной африканского племени догонов, которое находится на примитивном уровне развития, но тем не менее сохраняет точные знания о звездной системе (Сириуса на протяжении многих поколений, с той далекой поры, когда современной астрономии еще не существовало. В этой книге я отметил, что

У тех, кто знаком с обилием материалов альтернативных исследований комплекса в Гизе в Египте, ссылка на Сириус сразу же вызывает в памяти образы египетской религии, тесно связанной с Звездой смерти, мифа об Осирисе и звездной системы Сириуса.

Темпл также утверждает, что к его книге проявили серьезный интерес советский КГБ, а также американские ЦРУ и АНБ... И еще одно странное замечание, возможно, приобретающее смысл в свете нашей последующей дискуссии об исследованиях немецких ученых в области скалярной физики в годы Второй мировой войны и после нее. Темпл утверждает, что барон Йеско фон Путткамер прислал ему разоблачительное письмо, написанное на официальном бланке НАСА, но впоследствии отказался от него, заявив, что письмо не отражает официальной позиции НАСА. Темпл считает, что Путткамер был одним из немецких ученых, переправленных в Соединенные Штаты в рамках операции «Скрепка» непосредственно после капитуляции нацистской Германии.

Как я затем рассказал в своей книге, Карл Йеско фон Путткамер не был простым немцем. В годы войны он являлся членом военного совета Адольфа Гитлера, адъютантом по делам Военно-морского флота. Начав войну в звании капитана, он к ее окончанию стал адмиралом. Впоследствии Путткамер работал в НАСА.

Таким образом, изучение проблем германской атомной бомбы через это рассекреченное недавно японское шифрованное сообщение завело нас далеко в сторону, в царство пугающих гипотез, в мир вакуумных бомб, гигантских артиллерийских орудий, сверхплотной материи, водородной бомбы и загадочной смеси эзотерической мистики, египтологии и физики.

Была ли у Германии атомная бомба? В свете приведенного выше материала ответ на этот вопрос кажется простым и однозначным. Но если это действительно так, то. принимая в расчет невероятные донесения, приходившие время от времени с Восточного фронта, возникает новая загадка: а какие еще более секретные исследования скрывались за атомным проектом, ибо, несомненно, таковые исследования проводились?
Однако оставим в стороне экзотическую сверхплотную материю. Согласно некоторым версиям «легенды союзников», немцам так и не удалось накопить достаточное количество расщепляемого оружейного урана, необходимого для создания бомбы.

Литература:
Carter Hydrick, Critical Mass: the Real Stoty of the Atomic Bomb and the Birth of the Nuclear Age, Internet published manuscript, uww3dshortxom/nazibornb2/CRmCALAlASS.txt, 1998, p.
Joseph Borkin, The Crime and Punishment of l.G. Farben; Anthony С Sutton, Wall Street and the Rise of Hitler.
Carter P. Hydrick, op. cit, p. 34.
Сапег P. Hyctrick, op. cit., p. 38.
Paul Carrell, Hitler Moves East, 1941-1943 (Ballantine Books, 1971) pp. 501-503
Joseph P. Farrell, The Giza Death Star Deployed (Kempton, Illinois: Adventures Unlimited Press, 2003, p. 81).

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Последние находки, сделанные в западных и российских архивах, позволяют сделать вывод о том, что нацисты все-таки располагали ядерным оружием. Испытания ядерных зарядов были произведены в Тюрингии и на побережье Балтийского моря. К 1944 году в работах по созданию атомной бомбы, участвовали Управление по вооружению (Heereswaffenamt), Рейхсминистерство почты и СС...

Часть I. Урановый проект в действии

15 марта 2005 года в новостных лентах ряда информационных агентств появилось сообщение о состоявшейся накануне в Берлине официальной презентации книги германского историка Райнера Карлша "Бомба Гитлера. Тайная история испытаний немецкого ядерного оружия" (Rainer Karlsch: Hitlers Bombe. Die geheime Geschichte der deutschen Kernwaffenversuche. DVA, Munchen, 2005). Выступая на церемонии презентации, автор книги Райнер Карлш рассказал, что новые находки, сделанные им в западных и российских архивах, а также проведенные полевые исследования, позволили ему сделать вывод о том, что нацисты располагали ядерным оружием. "В моей книге, среди прочего, рассказывается о том, что немцы имели в окрестностях Берлина действующий атомный реактор", - сказал Карлш в беседе с корреспондентом Би-би-си. "Второе открытие, сделанное мною, состоит в том, что испытания ядерных зарядов были произведены в Тюрингии и на побережье Балтийского моря".

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО

В сентябре 1941 года мы увидели, что перед нами прямая дорога к созданию атомной бомбы .

Вернер Гейзенберг

До недавних пор большинство официальных историков придерживалось установки, согласно которой, в Третьем Рейхе отсутствовала сколько-нибудь серьезная научная программа по созданию атомного оружия. Среди причин фигурировало как недостаточно серьезное отношение высшего руководства Германии к практической перспективе создания такого рода оружия так и официальное отрицание принципов "неарийской физики" (в 30-х годах Германия потеряла таких "неарийцев", как Макс Борн, Джон фон Нойман, Ханс Бэтэ, Эдвард Теллер, Альберт Эйнштейн, не говоря о коммунистах, среди которых выделялся Клаус Фукс - будущий конструктор американской А-бомбы ).

В свою очередь ведущие немецкие физики, в порыве безудержного самооправдания делали особый акцент на том, что они де не просто не сумели создать бомбу, но "всеми силами тормозили урановые исследования " ...

Однако факты, полученные в ходе четырех лет кропотливых исследований 48-летнего независимого немецкого историка (уроженца ГДР) Райнера Карлша, итогом которых и стал выход означенной книги, свидетельствуют, мягко говоря, о совершенно ином положении дел.

Большинство официальных исследований, посвященных ядерной программе Германии, вращались вокруг группы физиков с мировыми именами во главе с Вернером Гейзенбергом, которые работали в Лейпциге, а затем в Берлине. В итоге было объявлено, что группа Гейзенберга работала всего лишь над программой создания новейшей энергетической установки ("атомной машины", иначе "урановой топки" (Uranbrenner) - иными словами, ядерного реактора.

"Традиционный подход , - говорит Райнер Карлш - не учитывает, что существовали другие группы ученых " . Сведения, представленные в его книге, говорят о значении другой научной группы, работавшей под эгидой Waffen SS. На эту группу принято не обращать внимания, называя ее "группой ученых второго ряда": "Мы ничего не знали об этом по той причине, что в этом проекте участвовали небольшие группы ученых, а документы об этом были немедленно засекречены после захвата их союзниками " .

Карлш утверждает, что именно эта группа продвинулась намного дальше своих знаменитых коллег, но при этом указывает на то, что группы были осведомлены о работе друг друга !

Это крайне немаловажное обстоятельство вкупе с опубликованными в феврале 2002 года, и неизвестными до сего времени письмами датского ядерного физика Нильса Бора, заставляет нас под другим углом взглянуть на фигуру известного немецкого физика, нобелевского лауреата Вернера Гейзенберга.

Речь идет о содержании его визита в сентябре 1941 года в оккупированный Копенгаген к своему учителю Нильсу Бору (вместе с ним в Копенгаген прибыл и его друг, физик Карл Фридрих фон Вайцзеккер - сын статс-секретаря немецкого МИДа Эрнста фон Вайцзеккера и старший брат Рихарда фон Вайцзеккера, будущего президента ФРГ, в то время воевавшего на Восточном фронте).

Но, как известно, все тайное в определенный момент становится явным. И вот в 2002 году Институт Нильса Бора в Копенгагене распространил информацию, которая любопытным образом согласуется с выводами Райнера Карлша. Оказывается, датский физик в период между 1957 и 1961 годами готовил одиннадцать писем, которые, однако, не были закончены. Неоконченные и неотправленные письма Нильса Бора своему ученику, хранились в семье Бора и, согласно некоему "семейному мораторию", должны были (наряду с другими документами частного архива ученого) быть преданы гласности лишь через пятьдесят лет после его кончины - т.е. в 2012 году . Однако, в 2002 году этот "мораторий" был пересмотрен и письма были таки опубликованы - на семь лет раньше намеченного срока!

Содержание первого, и самого главного письма, повествующего о подлинном содержании и характере встречи двух крупных ученых, кардинально отличалось от интерпретации, которую опубликовал Гейзенберг. Это письмо явилось непосредственной реакцией Бора на опубликованную в 1956 году книгу Роберта Юнга "Ярче тысячи солнц", пронизанную апологией немецких физиков, которые будто бы саботировали урановый проект - в отличие от своих коллег в США и Великобритании, создавших бомбу, сброшенную на Японию.

В частности Бор пишет: "Дорогой Гейзенберг, я прочитал книгу Роберта Юнга "Ярче тысячи солнц", которая была недавно опубликована на датском языке. И вынужден сказать вам, что глубоко удивлен тем, насколько вам отказывает память в письме к автору книги. Я помню каждое слово наших бесед. В особенности сильное впечатление на меня и на Маргрет, как и на всех в институте, с кем вы и Вайцзеккер разговаривали, произвела ваша абсолютная убежденность в том, что Германия победит и что поэтому глупо с нашей стороны проявлять сдержанность по поводу германских предложений о сотрудничестве. Я также отчетливо помню нашу беседу у меня в кабинете в институте, в ходе которой вы в туманных выражениях сообщили: под вашим руководством в Германии делается все для того, чтобы создать атомную бомбу. Я молча слушал вас, поскольку речь шла о важной для всего человечества проблеме. Но то, что мое молчание и тяжелый взгляд, как вы пишете в письме, могли быть восприняты как шок, произведенный вашим сообщением о том, что атомную бомбу сделать можно, - весьма странное ваше заблуждение. Еще за три года до того, когда я понял, что медленные нейтроны могут вызвать деление в уране-235, а не в уране-238, для меня стало очевидным, что можно создать бомбу, основанную на эффекте разделения урана. В июне 39-го я даже выступил с лекцией в Бирмингеме по поводу расщепления урана, в которой говорил об эффектах такой бомбы, заметив, однако, что технические проблемы реального ее создания настолько сложны, что неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы их преодолеть. И если что-то в моем поведении и можно было интерпретировать как шок, так это реакцию на известие о том, что Германия энергично участвовала в гонке за обладание ядерным оружием первой..."

Один из близких к Бору сотрудников его института, Стефан Розенталь вспоминает: "Я запомнил лишь то, что Бор был в сильном возбуждении после беседы (с Гейзенбергом - А.К.) и что он цитировал слова Гейзенберга примерно так: Вы должны понять, что если я принимаю участие в проекте, то потому, что твердо убежден в его реальности " .

Один из самых авторитетных биографов Гейзенберга американский историк, профессор Дэвид Кэссиди пишет: "Гейзенберг, возможно, знал или сильно подозревал, что Бор связан с учеными союзников через подполье. <...> Широкий исторический контекст, более полный учет взглядов Гейзенберга и его отношения к войне и ядерным исследованиям <...> заставляют с большой долей вероятности предполагать, что, во-первых, он хотел убедить Бора в том, что неизбежная победа Германии - это совсем не плохо для Европы. <...> Во-вторых, он, по всей видимости, хотел использовать влияние Бора, чтобы предотвратить создание бомбы союзниками " .

Его слова дополняет один из крупнейших знатоков вопроса,профессор Университета Пенсильвании Пол Лоуренс Роуз: "Гейзенберг активно работал с нацистами и говорил ученым в институте, что нацистская оккупация Европы - дело хорошее, что лет через 50 нацисты успокоятся и будут милыми людьми " .

В этом контексте многозначительно звучит свидетельство жены Гейзенберга Элизабет, которая вспоминала, что ее муж "постоянно изводил себя " мыслью о том, что располагающие лучшими ресурсами союзники могут создать бомбу и применить ее против Германии .

А вот что по этому поводу пишет профессор Роуз: "В июле 1941 года Вайцзеккер был очень обеспокоен сообщением шведской газеты об американском эксперименте по созданию атомной бомбы. У этой поездки была совершенно определенная цель - выяснить, что делают союзники, и узнать, не придумал ли Бор способ создать атомную бомбу, о котором Гейзенберг не знает. Более того, по завершении этой поездки Гейзенберг докладывал о ней в Гестапо. У нас нет этого доклада, как и многие другие документы Гейзенберга, он исчез. Но мне в руки попал доклад того времени - 135 страниц описания всего процесса работы над атомной бомбой в 42-м году. Он не существует в открытых архивах. Мне его дал один из нацистских ученых - по какой-то странной причине" .

Встревожившее Вайцзеккера сообщение газеты Stockholms Tidningen гласило: "По сообщениям из Лондона, в Соединенных Штатах проводятся эксперименты по созданию новой бомбы. В качестве материала в бомбе используется уран. При помощи энергии, содержащейся в этом химическом элементе, можно получить взрыв невиданной силы. Бомба весом пять килограммов оставит кратер глубиной один и радиусом сорок километров. Все сооружения на расстоянии ста пятидесяти километров будут разрушены ". Далее Роуз говорит, что с публикацией писем Бора лишь утвердился в собственной реконструкции копенгагенской встречи: "Письма подтверждают то, о чем многие из нас говорили и что я сам написал в книге о Гейзенберге: это был визит врагов, по сути дела - разведывательная миссия ... Легенда состоит в том, что немецкие ученые сопротивлялись Гитлеру, не делая ядерного оружия. Но у меня нет ни одного документа, подтверждающего эту легенду. Версия о том, что ученые сопротивлялись Гитлеру, - фикция " .

По поводу разведывательного аспекта поездки Гейзенберга Роуз акцентирует внимание на том обстоятельстве, что "Бор в нескольких черновиках письма настаивает на вопросе Гейзенбергу: кто разрешил и придумал эту поездку? И это происходит в 50-х годах. Не забывайте, Бор пишет письмо в 50-х. Но по-прежнему настаивает на вопросе: кто разрешил эту опасную поездку с секретными документами. Ведь это - предмет государственной тайны. К сожалению, Бор так и не отправил это письмо, так что ответа на этот вопрос мы не получили. Однако то, как настоятельно Бор задает этот вопрос, показывает: кто-то уже сказал ему, по чьему распоряжению была организована поездка. Но он хочет услышать это от самого Гейзенберга " .

Новое обстоятельство - оказывается, в деле фигурируют некие "секретные документы ", которые привозил Бору Гейзенберг и о которых ровным счетом ничего не известно!

Роуз полагает, что Гейзенберг пытался привлечь Бора к немецкому урановому проекту и попытка эта была предпринята... по заданию Гестапо: "Представляется правдоподобным, что <...> немецкая служба академических обменов спешно организовала конференцию в Копенгагене в качестве предлога для визита Гейзенберга " . И еще: "Надо помнить еще о том, что у Гейзенберга были связи с организацией безопасности СС, с научным отделом организации , который тоже связан с Гестапо. Так что Гестапо и отдел безопасности СС знали об этой поездке, он бы не поехал без их ведома. Он всегда все делал по правилам " .

В данном контексте следует учесть и то немаловажное обстоятельство, что хотя Бор и пишет о том, что у него не было контактов с союзниками в это время, на самом деле эти контакты существовали. В качестве доказательства можно привести его письма нобелевскому лауреату, и близкому другу, англичанину Джеймсу Чедвику, работавшему в это время над британским атомным проектом. Известно также и то, что Британская разведка неоднократно вступала в контакт с Бором и не раз предлагала ему перейти на сторону союзников. Бор же неизменно отказывался покинуть Данию, мотивируя это тем, что он "должен спасти институт, который он возглавлял, и подать соотечественникам пример нравственного сопротивления нацизму " .

Решиться на этот шаг он смог только осенью 1943 года, после того, как служащая местного отделения Гестапо сообщила ему, что своими глазами видела приказ о его аресте. Навряд ли Бор мог просто "запамятовать" эти обстоятельства, можно предположить, что подобная "забывчивость" могла быть продиктована наличием неких обязательств перед соответствующими службами...

С публикацией писем Бора приоткрылся и еще один немаловажный аспект проблемы. Марк Уолкер , профессор истории Union College (Шенектеди, штат Нью-Йорк): "Бор пишет: когда Гейзенберг и Карл Вайцзеккер приехали к нему в Копенгаген в сентябре 41-м года, Гейзенберг сказал ему, что, если война продлится дольше, то исход войны будет решать ядерное оружие . Это совпадает с другим письмом Нильса Бора. Когда Бор приехал в 43-м году в Америку, он рассказал американским и иммигрировавшим в Америку ученым именно об этой фразе Гейзенберга и Вайцзеккера, что если война продлится подольше, то ядерное оружие решит исход войны для Германии " .

Это подтверждает и сын Нильса Бора - Оге Бор, который со слов отца, утверждает, что "у него (Нильса Бора - А.К.) осталось впечатление, что Гейзенберг считал, что новые возможности могут предрешить исход войны, если война затянется " .

Кстати, Оге Бор полностью отрицает утверждения о том, что немецкие физики пытались через Бора договориться с физиками союзников о взаимном моратории на создание атомной бомбы .

Вернувшись в Германию, Гейзенберг и Вайцзеккер продолжили работу над урановым проектом. В июне 1942 года имперский министр вооружений Альберт Шпеер созвал в Берлине совещание с тем, чтобы оценить перспективы создания атомной бомбы, на котором Вернер Гейзенберг, отчитавшись о проделанной работе, заверил министра, что цель вполне реальна .

С публикацией писем Бора и результатов исследования Райнера Карлша, становится очевидным, что точка зрения, согласно которой Гейзенберг намеревался построить лишь "гражданский" атомный реактор, но не создавать оружия нового поколения, мягко говоря, не выдерживает критики .

Факты свидетельствуют, что к 1941 году Гейзенберг уже работал над проектом немецкого атомного оружия , составной частью которого была программа создания ядерного реактора! И еще - почти все специалисты согласны в том, что к середине 1941 года немецкие ученые далеко опередили своих коллег из стана антигитлеровской коалиции в исследованиях расщепления ядра .

Так, уже в начале 1940 года в Германии был теоретически рассчитан порядок величины массы ядерного заряда, необходимой для успешного осуществления ядерного взрыва - от 10 до 100 кг., заметим, что американцы пришли к тем же цифрам лишь в ноябре 1941-го ! О ЗНАЧЕНИИ "ВТОРЫХ РОЛЕЙ"

Я уверенно смотрю в будущее. "Оружие возмездия", которым я располагаю, изменит обстановку в пользу Третьего Рейха.

Как мы уже знаем, небольшие группы ученых, работали в режиме строжайшей секретности в различных ведомствах. Одна из групп физиков, работала под руководством... рейхсминистра почты Вильгельма Онезорге .

"Он, будучи лицом, особо приближенным к фюреру, и активным партийцем, награжденным "Золотым знаком" национал-социалистов, в те годы являлся наиболее ярым сторонником форсирования исследований в области ядерной физики. Ему удавалось "пробивать" заинтересовавшие его проекты, получая под них многомиллионное финансирование. У министерства Онезорге было много денег, и его разработки отличались новаторскими подходами. Именно оно открыло крупный исследовательский центр в Мирсдорфе под Берлином - "Ведомство по особым физическим вопросам". Кстати, в годы ГДР на его территории также располагался закрытый институт, занимавшийся ядерными исследованиями . <...> Заручившись поддержкой Гитлера, министр Онезорге заключает договор с известным ученым Манфредом фон Арденне, который не был физиком-атомщиком в чистом виде, однако слыл блестящим экспериментатором. Таким образом, к исследовательской работе института в Мирсдорфе подключился руководимый фон Арденне научный центр в берлинском районе Лихтерфельде. <...> Выделять изотопы урана и тем самым добывать "начинку" для атомной бомбы - это и был путь создания "чудо-оружия", по которому был намерен идти рейхсминистр почты. Для этого нужен ядерный реактор, с помощью которого можно получать необходимую "начинку". А его не было. Но недалеко от Берлина в курортном городке Бад-Сааров существовали экспериментальные установки рейхсминистерства почты, на которых можно было получать граммы или даже килограммы урана-235. Мы обнаружили их лишь в 2003 году. Они в полной мере соответствовали планам Манфреда фон Арденне, выдвинутым им в 1942 году. Это три крупные по тем временам установки, которые с 1944 года использовались для отделения изотопов урана. Таким образом можно было получать высокообогащенный уран. Проблема заключалась, однако, в том, что за час работы такой установки можно было получить приблизительно 0,1 грамма урана-235. То есть за десять рабочих часов в день производился 1 грамм, а на трех установках - 3 грамма. За год набегало свыше 300 граммов. Это означает, что начиная с 1944 года Германия могла получать небольшие количества высокообогащенного урана. Этого было недостаточно для создания атомной бомбы. Поэтому ученые-атомщики нацистской Германии пришли к идее ядерного взрыва малой мощности. Критическую массу, необходимую для ядерного взрыва, можно было снизить путем сочетания расщепления ядра с ядерным синтезом. Предполагалось использование так называемых рефлекторов, также значительно снижающих порог критической массы. Ученые подсчитали, что при применении подобных хитростей можно было изготовить вполне боеспособную бомбу, для которой потребовалось бы лишь несколько сот граммов высокообогащенного атомного вещества. Таким образом, могла быть создана "гибридная бомба", основанная на принципах как расщепления, так и синтеза урана" .

Иными словами, в немецкой бомбе могли сочетаться принципы работы как водородной, так и атомной бомбы ...

Документы, включающие в себя переписку, перехваченную советской разведкой, свидетельствуют о том, что программой руководил военный инженер Курт Дибнер (известный разработками кумулятивных боеголовок ракет и сотрудничеством с Вернером фон Брауном ) под наблюдением выдающегося немецкого физика Вальтера Герлаха , руководителя германского "Уранового клуба" (Uranverein), координировавшего усилия научных групп, работавших в области атомного проекта. Главным теоретиком Uranverein являлся Вернер Гейзенберг . Кстати, после войны Герлах вновь возглавил кафедру физики в Университете Мюнхена, а Дибнер работал в министерстве обороны ФРГ .

К 1944 году в работах по созданию атомной бомбы, помимо Рейхсминистерства почты, участвовали также Управление по вооружению (Heereswaffenamt) и СС. Со стороны СС проект курировал генерал Ганс Каммлер .

Карлш утверждает, что в период с октября 1944 по апрель 1945 года, нацисты провели, по меньшей мере, три успешных испытания собственной атомной бомбы. Первое испытание экспериментального заряда проводилось на острове Рюген в Балтийском море в октябре 1944 года, два других - в Тюрингии в марте 1945 года .

Карлш ссылается в своей книге на Эриха Шуманна, профессора Берлинского университета, занимавшего влиятельную позицию в Имперском министерстве науки, воспитания и народного образования (Reichministerium fur Wissenschaft, Erziehung und Volksbildung), возглавлявшего исследовательский отдел в Управлении по вооружению , архивные материалы которого Карлшу удалось найти. Шуманн свидетельствует, что уже в 1944 году сумел при помощи обычных взрывчатых веществ получить температуру в несколько миллионов градусов и высокое давление, достаточные для того, чтобы вызвать ядерную реакцию .

Заметим, что креатурой Эриха Шуманна на посту директора Института физики Кайзера Вильгельма являлся Курт Дибнер .

Согласно разведывательным материалам, собранным секретной миссией "Алсос" (подробнее о ней мы будем говорить ниже), стало известно, что именно Шуманн и Дибнер занимали ключевые позиции в германском урановом проекте .

В начале июня 2005 года в авторитетном британском научном ежемесячнике Physics World была опубликована статья "Новые данные о бомбе Гитлера", написанная Карлшем в соавторстве с профессором Марком Уолкером, где сообщается о новой находке исследователей. Это анонимный документ без титульного листа, предположительно датируемый серединой 1945 года, в котором помимо всего прочего имеется черновой чертеж некоего боевого ядерного устройства. Как следует из публикации, в этом "докладе герра Х" содержится большой блок, посвященный теоретическим вопросам создания водородной бомбы.

Утверждая, что нацистское военно-морское ведомство провело в октябре 1944 года первое успешное испытание ядерного оружия на острове Рюген, Карлш ссылается на военного корреспондента итальянской газеты "Корьере делла сера" Луиджи Ромерса, которого в том же октябре 1944 года принимал Гитлер. После встречи с Гитлером итальянского журналиста повезли на самолете на "секретный остров" в Балтийском море, где он наблюдал взрыв необычно большой силы, сопровождавшийся исключительно мощным свечением. Затем Ромерса облачили в защитный костюм и провели по территории, пораженной взрывом. При этом немецкие военные все время говорили о некоей "распадающейся бомбе" (Zerlegungsbombe) .

Опираясь на документальные свидетельства западных и российских архивов, Карлш утверждает, что последний экспериментальный ядерный взрыв был произведен на бывшем военном полигоне Ордруф, расположенном в юго-восточной Тюрингии , 3 марта 1945 года (в то время там располагался концентрационный лагерь под командованием войск СС).

"Испытания в Тюрингии привели к тотальным разрушениям в радиусе 500 метров. В том числе были убиты несколько сотен военнопленных, на которых испытывали эту мини-бомбу ", - рассказывает Карлш . Причем некоторые из них "сгорели без следа" .

В подтверждение своей теории Карлш приводит результаты измерений, произведенных на месте испытательного полигона в Тюрингии, в ходе которых были обнаружены следы радиоактивных изотопов. В частности, образцы почвы, показали наличие радиоактивных элементов, а именно урана, плутония, цезия 137 и кобальта 60 .

Среди прочего, Карлш ссылается и на доклад Главного Разведывательного Управления, который лег на стол Сталина уже через несколько дней после последнего испытания . В докладе, со ссылками на "надежные источники", рассказывается о "двух мощных взрывах ", произведенных в ночь 3 марта 1945 года.

Известно, что по инициативе Курчатова, весной 1945 года в Германию с тайной миссией был направлен Георгий Флеров. Курчатов хотел получить исчерпывающую информацию о том, насколько немцы продвинулись в создании и испытании атомного оружия и насколько эти наработки могут оказаться полезными для советской атомной программы. Целью поездки должен был стать именно район города Ордруф. Однако добраться советскому ученому удалось лишь до Дрездена, далее территории находились под американским управлением, и пробиться туда незамеченным советскому атомщику не удалось. О чем он и сообщил в письме своему руководству. Когда же спустя короткое время такая возможность у Флерова появилась, его срочно отозвали в Москву .

"Есть факты, свидетельствующие, что в высших кругах СС обсуждались возможности использования таких бомб на фронте. <...> Об этом благодаря донесениям разведки было проинформировано и советское военное руководство. Так, Иван Ильичев, возглавлявший в те годы ГРУ , писал в докладе в Кремль: "Эти бомбы могут замедлить темпы нашего наступления". <...> До советского руководства была доведена также оценка их эффективности немецкой стороной: использование подобного оружия на Восточном фронте нацисты считали бессмысленным. Была, правда, мысль использовать бомбу для терактов в стратегически важных городах стран антигитлеровской коалиции. Это, как считалось, могло бы стать достаточно эффективным средством давления на возможных переговорах. Такой план существовал, хотя никогда не был реализован " .

Разумеется, книга немецкого историка не могла не вызвать негативной реакции со стороны официального научного истеблишмента. Российские же официальные лица, хотя и заявили, что им ничего не известно о каком бы то ни было подобном испытании ядерного оружия, но сделали это в более осторожной форме: "Мы не располагаем такой информацией, - сказал Николай Шингарев, представитель Федерального атомного агентства России. - Конечно, всего мы не знаем, но данных об этом у нас нет " .

В итоге все постарались свести к тому, что экспериментальные взрывы не были "полноценными", и речь идет всего лишь о т.н. "грязной бомбе" - иными словами, самой обычной бомбе, начиненной ядерными материалами и распространяющей радиоактивное заражение на большой площади.

Вот что по этому поводу пишет один из самых авторитетных историков атомной программы Третьего Рейха Дэвид Ирвинг, лично общавшийся со многими действующими лицами этой истории (упомянем лишь то обстоятельство, что непосредственную помощь в написании книги ему оказал сам Вернер Гейзенберг): "Немцы провели гораздо более тщательные иссле-дования воздействия нейтронной и другой прони-кающей радиации. С 1943 года и вплоть до конца войны как военное министерство, так и полномоч-ный представитель по ядерной физике заключили несколько контрактов на изучение этого вопроса. Исследования в основном проводил Отдел генетики Института Кайзера Вильгельма в Берлин-Бухе. Среди немецких документов имеется письмо из Биофизиче-ского института, написанное Раевским в 1944 году. В нем он сообщает полномочному представителю, что его группа в числе прочих выполняет работу по изуче-нию "биологического воздействия корпускулярного излучения, включая нейтронное, с точки зрения его использования в качестве оружия (Kampfmittel )". Од-нако, эта работа проводилась лишь в ка-честве предосторожности на случай, если союзники применят подобное оружие. Нет никаких оснований предполагать, что немцы попытались бы использо-вать радиоактивные отравляющие вещества в то вре-мя, когда они отказались от применения обычных отравляющих веществ " .

В пресс-релизе, выпущенном к презентации книги, Карлш недвусмысленно заявил: "Не подлежит сомнению, что у немцев не было генерального плана создания атомного оружия. Но ясно также и то, что немцы первыми сумели овладеть атомной энергией и что в конечном итоге, им удалось провести успешное испытание тактического ядерного заряда " .

Карлш приводит показания очевидцев, которые сообщали о "вспышке света такой яркости, что при нем можно было читать газету" , за которой последовал внезапный и мощный порыв ветра.

"Многие жители близлежащих районов жаловались на тошноту и кровотечения из носа на протяжении нескольких последующих после испытания дней, - отмечает Карлш - Один из свидетелей показал, что он помог сжигать на следующий день массу трупов: все они были лысые, и у некоторых на теле были пузыри и обнаженная "сырая, красная плоть".

Точку зрения Райнера Карлша разделяет Фридуордт Уинтерберг, ученый из Университета Невады, работавший с ведущими немецкими специалистами того времени. "В 1945 году у Германии была технология для создания бомбы ", - утверждает Уинтерберг.

Историк Вольфганг Шваниц из Принстона, обнаружил в Национальном архиве США документ, датированный январем 1945 года, из которого явствует, что США тоже верили в существование у нацистов ядерной программы. В американском документе она названа "сильной " и "быстро развивающейся " .

ЯПОНСКИЙ СЛЕД НЕМЕЦКОГО УРАНА

"Невзирая на утечку мозгов из предвоенной Германии, - говорит Карлш, - здесь оставалось достаточно ученых, способных осуществить самый невероятный проект по созданию "чудо-оружия". В годы войны в Германии полным ходом велись фундаментальные исследования, создавались новые технологии и великолепно работала промышленность. До 1942 года нигде в мире не было лучшей технологии обогащения урана, чем в Германии . Америка существенно отставала в этом отношении " .

Заметим, что стоит лишь немного отклониться от официальной установки, которая гласит, что в Германии "отсутствовало достаточное количество обогащенного урана" , как начинает открываться, мягко говоря, совсем иная картина.

19 мая 1945 в Портсмуте (Нью-Гемпшир) пришвартовалась немецкая подводная лодка "U-234", которая вышла 16 апреля 1945 года из норвежского Кристиансанна (Kristiansand), с тем, чтобы два дня спустя, сдаться американскому эсминцу у восточного побережья. На ее борту было обнаружено техническое оборудование и чертежи сверхсовременных реактивных самолетов. Там же находились технические эксперты, в том числе специалист по атомной энергии и... 560 килограммов урана в десяти обитых золотом контейнерах, которые находились в шести установках для мин! В документах значилось, что это окись урана, однако в указанном состоянии уран можно безопасно транспортировать в бумажном пакете, ибо в таком виде он находится в земле. В установках же "U-234" находились обитые золотом ящики, следовательно, их содержимое испускало гамма-лучи. Это означает только одно - окись урана подверглась обогащению , а золотая обшивка должна была предохранять от воздействия радиации отсеки подводной лодки! Т.е. речь идет об обогащенном уране , которого согласно официальной версии в Германии в таком количестве быть ну никак не могло, по причине отсутствия действующего ядерного реактора. В этом свете весьма показательно отсутствие в архивах США каких-либо сведений о дальнейшей судьбе "U-234" и ее команды!

Но и это еще не все - выяснилось, что подводная лодка получила приказ следовать... в Японию !

Известно и еще об одной немецкой подводной лодке, которую известие об окончании войны застало буквально на полпути к Японии. Речь идет о "U-401", под командованием корветтен-капитана Хаазе, которая вышла 25 марта 1945 года из немецкой военно-морской базой Вильгельмсхафен и должна была доставить в Японию исключительно важный груз: новейший совершенно секретный реактивный истребитель Ме262, который находился в разобранном виде в трюме корабля, а также ящики, в которых находилось... 56 килограммов окиси урана-235.

После долгих колебаний Хаазе принял решение всплыть на поверхность и сдаться американцам. Узнав об этом намерении командира подлодки, четыре японских офицера находившихся на борту лодки покончили жизнь самоубийством.

А в августе 1998 года достоянием общественности стало и вовсе сенсационное сообщение корреспондента ИТАР-ТАСС в Вашингтоне Владимира Кикило. Американский эксперт в области ядерного вооружения Чарльз Стоун заявил корреспондентам, что на основе тщательного изучения архивных материалов он убедился в том, что японцы уже задолго до начала второй мировой войны работали над созданием атомной бомбы.

Япония, как известно, крайне бедна полезными ископаемыми, в том числе и ураном. В связи с этим прискорбным обстоятельством, немцы регулярно экспортировали в Страну восходящего солнца это вещество . Когда же военное положение Германии резко ухудшилось и они лишились возможности доставлять уран на кораблях, было принято решение продолжить доставку урана на подводных транспортных судах. По утверждению Стоуна, японцы к тому времени уже накопили достаточное количество урана для того, чтобы... взорвать собственную атомную бомбу.

Что, по словам Стоуна, и произошло незадолго до капитуляции Японии. Испытание проводилось в Японском море, недалеко от северного побережья Кореи, и имело все характерные признаки: огненный шар диаметром приблизительно 1 000 метров и огромное грибовидное облако. Мощность взрыва была примерно такой же, как и у американских бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки . Этому событию предшествовала усиленная научно-исследовательская работа японских ученых, не столько в Японии, которая подвергалась ожесточенным бомбардировкам, сколько в огромном корейском научно-исследовательском и промышленном комплексе в Хыннаме, где японцы возвели еще и секретный завод. Здесь, по мнению Стоуна, и была произведена японская бомба.

Сведения, приведенные Стоуном, подтверждают исследования его соотечественника Теодора Макнелли, служившего в конце войны в аналитическом разведывательном центре американской армии на Тихом океане, под командованием генерал Макартура. По словам Макнелли, американская разведка располагала данными о крупном ядерном центре в корейском городе Хыннам. Она знала также о существовании в Японии циклотрона. Именно в штабе армии Макартура и было получено сообщение о первом японском испытании атомной бомбы в Корее, у побережья Японского моря .

Согласно другому сообщению, японские военные круги пристально следили за достижениями в области ядерной физики еще задолго до начала войны на Тихом океане. Первым, кто занялся этим вопросом, был генерал Такео Ясуда, начальник отдела науки и техники главного штаба военно-воздушных сил Японии, позднее начальник генерального штаба военно-воздушных сил японской армии. Известно, что один из бывших учителей генерала, профессор Риокичи Сагане, в свое время жил в Соединенных Штатах. В годы стажировки в Калифорнийском университете он познакомился со многими молодыми физиками Европы и США и был хорошо осведомлен о самых передовых идеях того времени. После бесед с генералом профессор Сагане по его просьбе написал подробный доклад, в котором утверждал, что новейшие открытия в ядерной физике могут быть использованы в военных целях.

Профессор Иосио Нисина, который в юности был учеником Нильса Бора в Копенгагене, был назначен руководителем исследований. По просьбе профессора свыше ста молодых специалистов, занимавшихся ядерной энергией, были откомандированы из армии в его распоряжение. Первые два года они главным образом вели теоретические исследования, изучали методы ускорения реакции распада, а также вели поиски урановой руды.

5 мая 1943 года Нисина направил главнокомандующему военно-воздушных сил доклад, в котором сообщал, что создание атомной бомбы технически возможно. Генерал Ясуда переслал доклад Тодзио, который был тогда уже премьер-министром. Этим было ознаменовано рождение проекта "Ни" ("Ни" по-японски обозначает цифру два, но в данном случае это не номер, а первый иероглиф имени шефа проекта).

18 июля 1944 года правительство Хидеки Тодзио подало в отставку. В тот же день группа проекта "Ни" успешно провела эксперимент по распаду изотопов урана. Оповещенное об удаче военное командование решило оказать проекту самую широкую поддержку. Руководство работами возложили на Восьмой отдел науки и техники министерства вооружений, который насчитывал более пятисот человек.

Согласно этой версии, воздушные налеты американской авиации на Токио помешали японским ученым продолжить свою работу над созданием ядерного оружия ...

Здесь уместно будет вспомнить свидетельство профессора философии Токийского Католического Университета, отца Джона Симеса, ставшего свидетелем трагедии Хиросимы: "Несколько дней спустя после атомной бомбардировки, ректор Университета пришел к нам, утверждая, что японцы были готовы уничтожить Сан-Франциско бомбой такой же эффективности. Еще японцы объявили, что принцип устройства новой бомбы - это японское открытие. Только нехватка материалов, помешал ее созданию. Тем временем немцы довели открытие до следующей стадии. Американцы же, узнав секрет от немцев, довели бомбу до стадии промышленной сборки " .

Заметим, что в данном контексте становится более понятной мотивация бомбардировок Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 года.

Но вернемся в Германию. Вот, точка зрения историка науки и действительного члена Российской академии естественных наук, заведующего лабораторией экспертных оценок Академии прогнозирования, а также академика Российской академии космонавтики им . К.Э. Циолковского, специалиста в области физики взрыва Валентина Белоконя, который предпринял собственные изыскания в этой области: "Сегодня распространенную версию о том, что немцы безнадежно отстали от Лос-Аламосской группы и то ли не смогли, то ли не захотели вовремя сделать атомное супероружие, можно считать опровергнутой. Дело в том, что в российском президентском архиве обнаружено письмо Курчатова к Берии от 30 марта 1945 года, в котором приводится "...описание конструкции немецкой атомной бомбы, предназначенной к транспортировке на "Фау"...". Речь могла идти только о "Фау-2" (V-2 или А-4) Вернера фон Брауна. Эта ракета несла достаточно массивную боеголовку (до 975 килограммов), ее скорость у цели превышала километр в секунду, стартовая система была мобильна, допускался даже подводный старт из контейнера, буксируемого подлодкой. Немецкие 88-метровые серийные подлодки типа "IX D" могли проплыть (в надводном положении) около 30 000 километров. Конструкция бомбы массой не более одной тонны была-таки разработана (вероятно, группой Курта Дибнера) в Германии к концу 1944-го, не без ведома Вайцзеккера и Гейзенберга. Это была имплозионная бомба, как и взорванный первым в пустыне Аламогодро американский "Толстяк", но не из Плутония-239, а из Урана-235. Необходимое количество этого материала немцы так и не наготовили, хотя природного металлического урана у них до конца войны хватило бы, пожалуй, на сотню бомб. И не будь столь "авантюрного и кровопролитного" наступления наших войск <...> Лондон, Москва и Нью-Йорк вполне могли бы быть стерты с лица земли " .

Однако, самое любопытное, заключается в том, что подобная оценка немецкого ядерного потенциала впервые была озвучена чуть ли не за полвека до изысканий Валентина Белоконя и выхода книги Райнера Карлша известным чилийским писателем и путешественником, автором многих книг Мигелем Серрано...

МИГЕЛЬ СЕРРАНО КАК ЗЕРКАЛО ГЕРМАНСКОГО УРАНОВОГО ПРОЕКТА

Ссылаясь на весьма надежные источники, Серрано утверждал, что ядерную бомбу впервые изготовили немецкие ученые. При этом им удалось достичь такой концентрации урана, что его можно было бы уместить в небольшую и легко транспортируемую бомбу путем применения "имплозивной науки". Причем опыт с атомными бомбами был лишь одним в долгой серии более важных и более глубинных исследований, ориентированных в направлении, прямо противоположном опытам с атомным оружием, так как задача "имплозивной науки" состояла не в том, чтобы извлечь энергию из разделения и разложения вещества, а, напротив, соединить разделенное, "опрокинуть вещество внутрь него", "имплозировать субстанцию" .

Самое интересное, что в этом пункте своих построений Серрано вплотную приблизился к святая святых атомного (и не только атомного) проекта.

Теория имплозии была разработана ещЈ в начале 1940-х годов немецкими инженерами Готфридом Гудерлеем и... Куртом Дибнером (которому Райнер Карлш и приписывает авторство немецкой атомной бомбы), а также Клаусом Фуксом (конструктором американской А-бомбы, также выходцем, или если угодно "беженцем" из Германии, что немаловажно). Отсюда, неудивительно, что, не смотря на такую вроде бы "древность" теории имплозии, многие еЈ аспекты, особенно касающиеся неустойчивости процесса, до сих пор остаются одним из ключевых атомных секретов!

Для "простой" бомбы, сделанной по пушечной схеме (эта схема была реализована в первой боевой атомной (урановой) бомбе, якобы сброшенной на Хиросиму), требуется большое количество высокоочищенного урана-235. Для имплозивной же бомбы можно использовать не очень чистый уран-235 (теоретически это может быть всего 20% и даже 14%), но взрыв тогда потребует высокой степени сжатия, добиться которой чрезвычайно сложно .

Однако, согласно свидетельству профессора Шуманна, о которых мы уже упоминали выше, подобное высокое давление, достаточное для того, чтобы вызвать ядерную реакцию, было получено им уже в 1944 году при помощи обычных взрывчатых веществ!

В конце мая 1944 года профессор Герлах кратко упомянул о серии оригинальных ядерных экспериментов, совершенно отличных от проводившихся до того в Германии, проходивших на армейском исследовательском полигоне в Куммерсдорфе под руководством д-ра Дибнера: "Широким фронтом проводится исследование возможности высвобождения энергии атома методом, отличным от тех, которые осн6ованы на расщеплении ядер урана ".

Речь шла о работе группы Дибнера над термоядерным расщеплением.

Дэвид Ирвинг пишет: "Об их работе до сих пор никогда не упоминали в литературе <...> единственный след, оставшийся от этих экспериментов в Готтове, захваченном русскими в конце6 войны, - это отчет на шести страницах в коллекции документов "Алсос" в Оак Ридж, Теннеси. Он озаглавлен: "Эксперименты в области инициирования ядерной реакции с помощью взрывчатых веществ". <...> Известно теперь, что эти опыты с тех пор были возобновлены в некоторых европейских странах " .

Далее Серрано сообщает, что после поражения в войне немецкие ядерные бомбы (общим числом 5) попали в руки союзников. Сами же ядерщики США и СССР никогда бы не смогли и не могут в настоящее время получить такую концентрацию урана, поскольку методы "альтернативной науки" остаются вне пределов их досягаемости. Все, что они могут строить - это гигантские атомные реакторы, которые они и взрывают в процессе ядерных испытаний. Из пяти же компактных бомб германского производства две были сброшены на Японию, одна взорвана в Калифорнии, а две еще хранятся в тайных арсеналах США или СССР (теперь уже России). Постоянные же политические разговоры о ядерных вооружениях Серрано считает средством политической манипуляции...

В этой связи хотелось бы подробнее остановиться на американской секретной миссии "Алсос" (греч. "алсос" то же, что англ. "grove", т.е. - роща , лесок ), которая имела целью перехватить (в т.ч. и у своих бывших союзников по "антигитлеровской коалиции" ) результаты немецких работ по созданию атомной бомбы и других перспективных научных разработок, а главное - не допустить, чтобы все это попало в руки Советского Союза.

Миссия создавалась совместно с отделом G-2 армии, "Манхэттенским проектом", руководимым генералом Гроувзом, Бюро научных исследований и разработок (OSRD), руководимым Ваневаром Бушем, и военно-морскими силами. Командовать миссией поручили подполковнику Борису Т. Пашу, офицеру американской Службы военной разведки . Миссии предстояло собирать информацию о различных научно-исследовательских направлениях германских исследований как то: "Урановая проблема", "Бактериологическое оружие", "Организация вражеских научных исследований", "Исследования по аэронавтике", "Неконтактные взрыватели", "Германские исследовательские центры управляемых ракет", "Участие министерства Шпеера в научных исследованиях", "Химические исследования", "Исследования по получению горючего из сланцев" и "Прочие исследования, представляющие разведывательный интерес" .

О степени секретности миссии можно судить хотя бы по тому обстоятельству, что урановый проект должен быть сохранен в тайне даже от весьма высокопоставленных американцев; в каждой из организаций, с которыми миссия имела дело только один или два работника имели некоторое представление об ее истинных задачах. Так, в штабе Эйзенхауэра в дела миссии был посвящен только один офицер . А на завершающем этапе операции в Европу был откомандирован руководитель органов безопасности всего "Манхэттенского проекта" полковник Лансдейл !

Однако, несмотря на их старания, в Советский Союз были вывезены несколько сотен (!) немецких ученых, которые "внесли значительный вклад в "Атомный проект СССР", - рассказывает писатель-историк Владимир Губарев. - Их по праву можно считать "соавторами" нашей первой атомной бомбы. Более того, стараниями НКВД в Германии удалось добыть и "сырье". К концу войны там было произведено 15 тонн металлического урана. Германский уран использовали в промышленном реакторе "Челябинска-40", где был получен плутоний для первой советской атомной бомбы. После ее испытания немец доктор Н. Риль стал Героем Социалистического Труда, а многие его соотечественники были награждены советскими орденами " .

И это, заметим, только видимая (так сказать, официально допущенная к демонстрации) часть айсберга!..

Как нам кажется, именно в этом свете следует воспринимать следующий трагический эпизод, описанный в книге Дэвида Ирвинга: "Следует упомянуть еще одну из последних работ Дибнера, опубликованную под псевдонимом Вернер Тауторус в 1956 году в: Atomkernenergie , SS . 368-370, 423-425, - каталог 228 германских докладов военного времени, с датами. Эта публикация заставляет предполагать, что где-то у Дибнера должна была храниться коллекция документов военного времени. Но он умер в 1964 году, вскоре после того как я вступил с ним в переписку. Мои исследования его досье во Фленсбурге не внесло ясности в эту проблему " .

Отметим, что доктор Баше, непосредственный начальник Дибнера в Управлении армейского вооружения в Берлине, погиб в боях за Куммерсдорф в последние пять дней войны. Судьба же профессора Шуманна неизвестна до сих пор, он просто исчез ...

Несмотря на кажущуюся экстравагантность конспирологических построений Мигеля Серрано, необходимо учесть хотя бы тот факт, что с 1964 по 1970 гг. он являлся послом Чили при Международном комитете по атомной энергии в Вене и комитете ООН по промышленному развитию. Не стоит забывать также и о его личных связях с видными политическими, религиозными, научными и культурными деятелями XX-го века - Николаем Рерихом, Индирой Ганди, Далай-ламой, Германом Виртом, Карлом Юнгом, Германом Гессе, Эзрой Паундом, Юлиусом Эволой, а также Отто Скорцени, Леоном Дегреллем, канцлером Крайски, Аугусто Пиночетом, и многими другими .

В интересующем нас контексте, примечательна связь Серрано с профессором Германом Виртом (Herman Felix Wirth 1885-1981), который стоял у истоков (наряду с Генрихом Гиммлером) научно-исследовательской структуры СС "Аненербе" ("На-следие предков"). На ее программы в Третьем Рейхе было затрачено больше средств, нежели на знаменитый "Манхэттенский проект". Именно "Ананербе" курировало проект "оружия возмездия" и, в частности, программу создания баллистических ракет "Фау" ...

Уже цитированный нами профессор Марк Уолкер, которого трудно заподозрить в какой бы то ни было симпатии к институтам Третьего Рейха пишет: "Самой удивительной, новой особенностью технократии при Гитлере было использование рациональных средств и технократических принципов для достижения как рациональных, так и иррациональных целей. Иными словами, технократические методы были отделены от технократических целей. <...> Общество наследия предков поддерживало широкий фронт исследований. Хотя многие из этих проблем сейчас считались бы ненаучными или даже псевдонаучными, поддерживались и первоклассные фундаментальные исследования в области биологии, включая энтомологию, генетику растений и человека " .

До недавнего времени можно было только предполагать, что концепции Мигеля Серрано имеют под собой некоторые реальные основания. С публикацией же результатов исследования Райнера Карлша, можно говорить о том, что эти предположения обретают вполне определенную документальную почву.

В этом свете становится объяснимым странное "молчание" Нильса Бора о содержании визита Вернера Гейзенберга в сентябре 1941 года (Бог с ним, с "публичным" молчанием, но ведь даже письмо приватного характера бывшему ученику почему-то не рискнул отправить), а также крайняя степень секретности (подавляющее число документов засекречено до сих пор) вокруг ядерной программы Третьего Рейха.

Вопрос о подлинной степени востребованности немецких "наработок" в послевоенный период странами-победителями, во многом продолжает оставаться закрытым для неангажированного исследования. Этому способствует то обстоятельство, что в Третьем Рейхе всего за несколько лет были самым радикальным образом трансформированы незыблемые казалось бы материалистические институты, а на их месте воздвигнуто совершенно иное здание, основанное на совершенно иных принципах, открытое концептуальное осмысление которых грозило (и, что немаловажно - продолжает угрожать) подрывом основ современной западной цивилизации.

Своего рода "либеральная" попытка подобного анализа была предпринята в 60-х годах прошлого века французами Луи Повелем и Жаком Бержье в их совместном творении "Утро магов". Заметим, однако, что темы, затронутые ими, были озвучены Мигелем Серрано еще до начала второй мировой войны в своем журнале "Новая Эра" ("Nueva Edad"). Дошло до того, что ректор чилийского государственного Университета, после выхода в свет книги "Утро Магов" специально вызвал Серрано в Чили с дипломатической службы, чтобы узнать, каким образом Серрано получил эту информацию еще 20 лет назад .

Приведем небольшую цитату из "Утра магов", которая, как нам кажется, проливает некоторой свет на принципы, которые могли послужить основанием, в том числе и атомного проекта Третьего Рейха: "В 1937 г., однажды в июне, Жак Бержье решил, что имеет полное основание думать, что перед ним сам Фулканелли . По просьбе Гейльброннера мой Друг встретился с таинственным лицом в прозаической обстановке опытной лаборатории Парижского газового Общества. Вот точное содержание разговора: "Г-н Гейльброннер, чьим ассистентом вы, я думаю, являетесь, занимается поисками ядерной энергии. Г-ну Гейльброннеру было угодно держать меня в курсе некоторых полученных им результатов, в частности - появления радиоактивности, вызванной полонием, когда висмутовая проволока улетучилась от электрического разряда в дейтерии под высоким давлением. Вы очень близки к успеху, как, впрочем, и некоторые другие современные ученые. Будет ли мне позволено вас предостеречь? Работы, которыми занимаетесь вы и вам подобные, ужасающе опасны, опасны для всего человечества. Добиться высвобождения ядерной энергии легче, чем вы думаете. И искусственная радиоактивность, вызванная этим, может за несколько лет отравить атмосферу всей планеты. Кроме того, атомные взрывчатые вещества, которые можно извлечь всего из нескольких граммов металла, способны уничтожить целые города. Я вам говорю прямо: алхимики знают это уже давно". Бержье пытался прервать его возражениями. Алхимики - и современная физика! Он уже отпустил было саркастическое замечание, но хозяин перебил его: "Я знаю, что вы мне скажете, но это неинтересно: алхимики, мол, не знали структуры ядра, не знали электричества, не знали никакого способа его обнаружения, поэтому они не могли совершить никакого превращения, никогда не могли высвободить атомную энергию... Позволю себе без доказательства просто сообщить вам, как я это говорил уже г-ну Гейльброннеру: геометрического расположения сверхчистых веществ достаточно для того, чтобы развязать атомные силы без использования электричества и техники вакуума. А теперь я прочту вам один короткий отрывок". Говоривший все это взял со стола брошюру Фредерика Содди "Объяснение радия" и прочел: "Думаю, что в прошлом существовали цивилизации, знавшие энергию атома и полностью уничтоженные злоупотреблением этой энергии". Потом он сказал: "Допустим, что некоторые частичные остатки техники сохранились. Прошу вас также подумать над тем фактом, что алхимики основывали свои исследования на моральных и религиозных воззрениях, в то время как современная физика родилась в XVIII веке из развлечений нескольких вельмож и богатых вольнодумцев. Наука легкомысленных невежд. Я полагал, что поступаю хорошо, то и дело предостерегая некоторых исследователей, но у меня нет никакой надежды на то, что мои предостережения принесут какие-либо плоды. В конце концов, мне нет и нужды надеяться " .

В данном контексте одно только название научно-исследовательской структуры СС "Наследие предков" выглядит весьма многозначительно...

Что касается "атомных взрывчатых веществ, которые можно извлечь всего из нескольких граммов металла, способных уничтожить целые города ", то здесь вспоминается следующее любопытное высказывание министра вооружений Германии Альберта Шпеера, сделанное им в январе 1945 года: "Нам нужно продержаться еще один год, и тогда мы выиграем войну. Существует взрывчатка размером всего со спичечный коробок, количества которой достаточно для уничтожения целого Нью-Йорка " .

А Вернер Гейзенберг еще в июне 1942 года на секретном совещании в Доме Харнака, штаб-квартире Института Кайзера Вильгельма в Берлин-Далеме, на вопрос фельдмаршала Мильха о возможных размерах атомной бомбы, способной разрушить город, ответил, что заряд будет "не больше ананаса ", и для наглядности показал размеры руками .

В качестве заключения первой части нашего исследования, приведем весьма многозначительную выдержку из работы Дэвида Ирвинга: "Гитлер со страстным нетер-пением ожидал окончания разработки нового, очень сильного взрывчатого вещества обычного типа и даже хвастался тем, что в реактивном снаряде "Фау-1" при-менили взрывчатку, "в 2,8 раза более мощную, чем в обычных бомбах". А 5 августа 1944 года в беседе с Кейтелем, Риббентропом и румынским маршалом Антонеску Гитлер в весьма туманных выражениях говорил об атомной бомбе. Он рассказывал о самых последних работах "над новым взрывчатым веществом, разработ-ка которого уже доведена до стадии экспериментов", и добавил, что, по его мнению, с момента изобретения пороха в истории развития взрывчатых веществ еще не было подобного качественного скачка. В записи этой беседы можно далее прочитать: "Маршал выразил надежду на то, что ему не до-ведется дожить до того времени, когда применят это страшное вещество, которое может привести свет к его концу. Фюрер добавил, что следующий этап разработки, как предсказывал один немецкий автор, приведет к возможности расщепления самой материи и вызовет невиданную катастрофу". Объясняя, почему новое оружие еще не применя-ется, Гитлер заявил, что разрешит использовать его, когда в Германии будут созданы и средства противо-действия, а потому немецкие мины нового типа еще ждут своего часа . Гитлер также уверял маршала Антонеску, что в Германии созданы четыре новых вида ору-жия . О двух из них теперь знают все: это крылатый ре-активный снаряд "Фау-1" и ракета "Фау-2". Гитлер ска-зал: "Другой вид нового оружия обладает столь огромной мощью, что один удар таким оружием уничтожит все живое в радиусе трЈх-четырех километров". Это была последняя встреча Гитлера и Антонеску. И мы никогда не узнаем точно, что же имел в виду фюрер, упоминая четвертый вид оружия " .

Что же мог иметь в виду Гитлер, когда говорил о четвертом виде оружия? К этому и некоторым другим аспектам проблемы мы собираемся обратиться во второй части нашего исследования.

Гитлер имел "малую атомную бомбу".

Михаил ГЕРШТЕЙН, Санкт-Петербург

председатель Уфологической комиссии Русского Географического общества,

Член Редакционного Совета «Аналитической газеты «Секретные исследования»

№14, 2009

В апреле 2005 года берлинское издательство "Deutsche Verlags-Anstalt" выпустило книгу историка Райнера Карлша "Бомба Гитлера. Тайная история немецких испытаний ядерного оружия". Он заявил, что незадолго до капитуляции, в марте 1945 года, немцы провели в районе городка Ордруф по крайней мере одно испытание тактического ядерного заряда!

На презентации "Бомбы Гитлера" историк заинтриговал публику еще больше: по его данным, нацисты "проверили в полевых условиях" эффективность атомной бомбы минимум трижды. Первый экспериментальный атомный взрыв был произведен в октябре 1944 года на острове Рюген в Балтийском море. Правда, Карлш уточнил, что степень достоверности имеющейся информации по этому взрыву далеко не столь высока, как в случае с атомными испытаниями в Тюрингии.

БАЙКИ ЛУИДЖИ РОМЕРСА

Историк был прав: единственным источником информации об атомных испытаниях на Рюгене был итальянский журналист Луиджи Ромерса, хорошо известный и в истории о мифических "тарелках Третьего рейха" не с самой лучшей стороны. Он утверждал, что видел фашистский аппарат: "Летающая тарелка была круглая, в середине имела кабину с куполом из плексигласа. Со всех сторон виднелись реактивные сопла".

Ромерса рассказал, что днем 12 октября 1944 года стал очевидцем испытания другого германского чудо-оружия. Журналиста, имеющего рекомендательные письма от самого Муссолини, переправили на остров в моторной лодке:

"Мы стали ждать полудня, времени эксперимента. Наш наблюдательный пункт находился в одном километре от места взрыва. "Мы должны ждать здесь, - приказал человек в рабочей одежде, - до самого вечера. Выходить можно будет, только когда стемнеет. Бомба выделяет смертоносные лучи, крайне опасные. Зона поражения значительно превосходит все то, что способна причинить обычная бомба. Ее радиус составляет около полутора километров..."

Несмотря на темные очки, Ромерса почувствовал, как необычный свет, ярче, чем тысяча солнц, ослепил его глаза. Белый дым быстро поднимался в небо, будто происходило извержение вулкана.

"Приблизительно в 16.00 в сгущающихся сумерках показались силуэты, бегущие к нашему бункеру. Это были солдаты, облаченные в странные "водолазные костюмы". Они вошли и сразу же закрыли за собой дверь. "Всему капут",- сказал один из них, снимая защитную одежду. Нам также пришлось надеть костюмы из белой грубой ткани с плотными волокнами. Не могу сказать точно, что это была за ткань, но у меня сложилось ощущение, что это был асбест...

Строения, которые я видел всего час назад, исчезли, превратившись в груды мелко раскрошенного щебня. По мере того как мы приближались к эпицентру, картина разрушений становилась все более жуткой. Трава приняла цвет высохшей кожи. Немногие оставшиеся стоять деревья были полностью без листьев".

Казалось, что в лесу произошел страшный пожар: на протяжении почти двух километров от деревьев остались лишь черные обгоревшие стволы. Вдруг он на что-то наткнулся. Это была коза с дымившейся шкурой и раздробленной головой. Целое стадо коз подыхало, издавая жалобные крики, "подобно людям".

То, что описал Ромерса, не похоже на испытание атомной бомбы: все живое в радиусе поражения, особенно трава, должно было как минимум сгореть полностью, а почва - превратиться в остекленелую равнину. Рассказ о том, как 27-летний Луиджи Ромерса, рядовой журналист, получил личную аудиенцию у Гитлера и Геббельса, тоже не добавляет доверия к его истории.

Почему ему показали испытания атомной бомбы? "Чтобы произвести впечатление на Муссолини", - объяснял Ромерса. Но "дуче" к тому времени уже не контролировал Италию, и толку от него было мало: Муссолини в конце 1944 года держался на плаву лишь благодаря наличию немецкого военного контингента. Никаких следов повышенной радиоактивности на острове Рюген обнаружить в наши дни не удалось.

ВЗРЫВЫ ПОД ОРДРУФОМ

Свидетельства о мощных взрывах в Тюрингии с виду выглядят серьезнее: они были записаны властями ГДР в 1962 году.

Знакомый офицер вермахта весной 1945 года сказал Клер Вернер из деревушки Ваксенбург: "Сегодня ночью произойдет нечто, способное потрясти мир". Девушка пристроилась у окна, из которого можно было видеть происходящее на полигоне близ Ордруфа. И вдруг ночь превратилась в день.

"Я увидела огромный столб, поднимавшийся в небо, и стало вдруг так светло, что можно было читать газету, - вспоминала фрау Вернер.- Посредине все светилось красным, а по краям - желтым. Столб устремлялся все выше, превращаясь в огромное дерево с широко развернувшейся кроной". Позже она жаловалась на "кровотечение из носа, боли в голове и тяжесть в ушах".

Рассказ Клер Вернер сомнителен: ядерный взрыв, даже маленький тактический заряд, тут же сжег бы ей сетчатку глаз. Зрение особенно страдает ночью, когда у большинства людей зрачки расширены из-за темноты. А во время войны, в 1945 году, когда все соблюдали затемнение, должно было быть очень темно. Лучевая болезнь, достаточная, чтобы вызывать кровотечение из носа, не могла не вызвать кровавую рвоту и диарею с кровью, но эти симптомы не упоминаются, хотя они должны были бы серьезно врезаться в память пострадавших.

Обнаружен в бумагах и рассказ рабочего Хайнца Ваксмута. На следующий день после взрыва эсэсовцы заставили его бригаду сделать костры, на которых догорели уже обожженные трупы:

"В послеобеденное время приехала грузовая автомашина с эсэсовцами. Нам дали задание погрузить всю древесину, какую только возможно. Затем на машине нас направили в Рерензее, там работало несколько врачей СС, так как у многих жителей наблюдались головные боли и кровохаркание. Оказалось, что нам нужно было не туда, и нас тотчас же отвезли в поместье Рингхофен под Мюльбергом. Нам приказали сложить древесину в кучу на краю леса, примерно 12 на 12 метров и не более метра высотой. Для этого мы должны были надеть защитную одежду. Между тем на краю леса мы увидели несколько куч сложенных трупов – видимо, бывших заключенных. У них совершенно отсутствовали волосы, местами не было и одежды, у многих кожа была покрыта волдырями, ожогами, из-под которых выступало мясо, у некоторых не было отдельных частей тела. Эсэсовцы и заключенные подносили трупы.

Когда мы уложили первые шесть куч, в каждой из которых было примерно 50 трупов, древесину подожгли. Нас отвезли назад. В поместье нам велели снять защитные костюмы и одежду. Их сразу же сожгли люди из СС, а мы должны были помыться, после чего нам была выдана новая одежда и новые средства защиты. В добавление к этому мы и даже заключенные получили по бутылке шнапса.

Один эсэсовец высокого офицерского звания сказал, что накануне вечером он был свидетелем громадного пламени – опробовали что-то новое, о чем будет теперь говорить весь мир, и мы, немцы, стали первыми. К сожалению, отметил офицер, не все прошло так, как запланировано, но теперь число бездельников поуменьшилось.

Нас опять вернули на окраину леса, где мы снова соорудили три кучи. При этом мы видели, как из леса выползали полностью обезображенные живые существа. Возможно, некоторые из них полностью лишились зрения. Я и сегодня не в состоянии это описать. Два эсэсовца на месте расстреляли всех этих людей; их было то ли двенадцать, то ли пятнадцать... Мне показалось, что у некоторых еще шевелятся губы. Их тоже приказали бросить в горящий костер.

Всего на опушке леса в тот день развели 14 костров... С нами работал один из русских военнопленных. Он сказал, что слышал, как один из тех расстрелянных бормотал: "Большая вспышка... огонь... многие сразу погибли, раз - и их не было, многие валялись, все обожженные, многие ослепли... Расскажите матери Олега Барто в Гурьеве".

Если каждый костер рассчитывали на 50 трупов, значит, на них было сожжено около 700 человек. Но, судя по педантичной отчетности близлежащего концлагеря Ордруф, 3 марта - в день, когда якобы прошли первые испытания бомбы - отмечено лишь 35 умерших.

Однако Райнер Карлш ссылается не только на рассказы очевидцев. Он цитирует секретное донесение советской военной разведки от 23 марта 1945 года, в котором идет речь о неких мощных взрывах:

"Немцами проведено в Тюрингии два крупных взрыва. Они произошли в лесном массиве в условиях строжайшей секретности. На расстоянии 500-600 м от эпицентра взрыва лежали сваленные деревья. Возведенные для испытаний укрепления и строения были разрушены. Военнопленные, находившиеся в месте взрыва, погибли, причем в ряде случаев от них не осталось следов. Другие военнопленные, находившиеся на некотором расстоянии от эпицентра взрыва, получили ожоги на лице и теле, степень которых зависела от расстояния их нахождения от центра...

Бомба содержит предположительно уран-235, и ее вес равен двум тоннам. Взрыв сопровождался сильной взрывной волной и образованием высоких температур. Кроме того, зафиксирован значительный радиоактивный эффект. Бомба представляла собой шар диаметром 130 см... В случае успешных испытаний и производства таких бомб в достаточном количестве они будут обладать оружием, которое окажется в состоянии замедлить наше наступление".

Здесь тоже есть нестыковки: атомная бомба весом две тонны нанесла бы куда более страшные разрушения. К тому же выводу пришел и Игорь Курчатов, написавший в ответ на донесение разведки: "У меня не осталось полной уверенности, что немцы действительно делали опыты с атомной бомбой. Эффект разрушения от атомной бомбы должен быть больше, чем указано, и распространяться на несколько километров, а не сотен метров. Опыты, о которых идет речь в материале, могли делаться на конструкции, предназначенной для атомных бомб, но без снаряжения ее ураном-235".

УЧЕНЫЕ ПРОТИВ «НЕНАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ»

После выхода в свет книги Карлша жители Ордруфа заволновались: неужто они живут в "немецком Чернобыле"? Д-р Герберт Янсен и Дирк Арнольд из Федерального физико-технического ведомства, изучив пробы грунта из Тюрингии, пришли к выводу: "Результаты анализа... не дают основания полагать, что почва загрязнена чем-то иным, нежели выпадением осадков после наземных ядерных испытаний 1950-1960 годов и аварии в Чернобыле 1986 года". Эти результаты были подтверждены экспертизой Маттиаса Келера из Объединения ядерных технологий и аналитики в Дрездене. Он не обнаружил никаких признаков цепной реакции, зафиксировав нормальное соотношение изотопов урана. Дрезденские исследователи полагались не только на анализ вспышек и альфа-частиц, они также пропустили землю из Тюрингии через масс-спектрометр.

Ученые не удивились результату анализов: схема "атомной бомбы из Ордруфа", описанная Карлшем, не выдерживала никакой критики. Эксперт по ядерному оружию Йоахим Шульце, изучив схему из книги Карлша, сказал, что "подобное устройство в принципе не в состоянии нормально работать". А Дитер Хофманн из Института Макса Планка пояснил, почему:

"Карлш описывает схему, состоящую из двух шаров, размещенных один внутри другого. Меньший шар в центре содержит тяжелую воду, больший - ядерный материал. Внешний шар покрыт зарядами обычной взрывчатки. Взорвавшись, она сжимает тяжелую воду так, что в ней начинается реакция термоядерного синтеза. Порождаемые ей нейтроны вызывают цепную реакцию в ядерном материале... Но с точки зрения физики давление и достигаемые температуры по меньшей мере на два порядка меньше, чем нужно для инициирования реакции термоядерного синтеза. Более того, неясно, как немцы добыли для этого плутоний или обогащенный уран. Объяснения Карлша как тут, так и в других местах слабы".

Действительно, у Германии не было достаточного количества расщепляющегося материала (обогащенного урана или плутония), то есть "начинить" такую бомбу было попросту нечем. К концу войны, когда Гитлер задействовал все имеющиеся резервы, чтобы отодвинуть разгром, у атомщиков отобрали последние запасы денег, ресурсов и людей. Рейхсминистр вооружений и военной промышленности Альберт Шпеер осенью 1942 года отказался от масштабных работ над атомной бомбой, узнав, что она может появиться не раньше, чем через 3-4 года. По его словам, "даже если бы состояние фундаментальных исследований... и оправдывало бы вложение в изготовление атомной бомбы не нескольких миллионов, а многих миллиардов марок, то и тогда, учитывая перенапряжение военной экономики, мы были бы не в состоянии выделить достаточное количество... материальных средств и квалифицированной рабочей силы".

ВАКУУМНАЯ БОМБА?

И все же от свидетельств о мощных взрывах в Тюрингии нельзя отмахнуться на том основании, что они не могли быть ядерными. Историк Саймон Гансон из Новой Зеландии пришел к выводу, что эсэсовцы испытывали под Ордруфом не атомную бомбу, а нечто не менее ужасное - вакуумную бомбу, распыляя в воздухе взрывчатую смесь и подрывая ее. "Карлш отчасти прав, обнаружив свидетелей мощных взрывов, - писал он, - но это не были атомные взрывы".

Сэр Уильям Стивенсон, бывший директор Британского координационного совета по разведке, в своей биографии упомянул, что "один из агентов предоставил отчет, запечатанный и с грифом "особой секретности", в котором говорилось о разработке в Германии вакуумной бомбы, имеющей ужасающий разрушительный эффект".

В рассекреченном отчете британской военной разведки приводятся подробности испытаний вакуумных бомб, но их достоверность кажется сомнительной. Агенты могли преувеличить разрушительную силу нового оружия или же были введены в заблуждение немцами, подсунувшими дезинформацию:

"Использование смеси, состоящей на 60% из истолченного в мелкий порошок бурого угля и на 40% из сжиженного воздуха, дали необычайно хорошие результаты. Технической стороной работ руководил доктор Циппельмайер. Первое испытание было осуществлено на полигоне Дебериц под Берлином... В радиусе от 500 до 600 метров деревья и все остальное были полностью уничтожены. Затем энергия взрыва стала подниматься вверх, и на большем удалении оказались повреждены только верхушки деревьев, хотя в целом зона значительных разрушений имела в радиусе свыше двух километров... Циппельмайеру пришла мысль, что лучших результатов можно достичь, если перед взрывом рассеять порошок в виде облака. Были проведены испытания с контейнером из бумаги, пропитанной каким-то воскообразным веществом. К нижней части контейнера крепился металлический цилиндр, который первым ударялся о землю и вызывал распыление порошка. Через короткое время, порядка четверти секунды, взрывался небольшой заряд, заключенный в цилиндре, воспламенявший черное пылевое облако, напоминающее по форме выходящий из трубы дым...

Бомбы с зарядом 25 и 50 кг порошка были сброшены на Штарбергерзее; взрывы были сфотографированы... Зона значительных разрушений имела радиус от 4 до 4,5 км, и последствия взрыва ощущались на удалении до 12,5 км от эпицентра. Когда бомба была сброшена на аэродром, значительные разрушения наблюдались на удалении до 12 км от места взрыва, а на склоне холма, расположенного в 5-6 км, повалены все деревья. На удалении свыше 12,5 км были повреждены лишь верхушки деревьев".

Если сложить все детали вместе, вырисовывается следующая картина. В начале марта 1945 года под Ордруфом начинают монтировать вакуумную бомбу. Возможно, ее установили на вышке или зарыли в землю, но точно не сбросили с самолета - летчик мог ночью сильно промахнуться.

К месту взрыва пригнали несколько сот пленных, захваченных в недавних боях на Восточном фронте. Испытателям были нужны здоровые солдаты, а не истощенные до предела узники концлагеря Ордруф. Охранять их поручили русским предателям, также обреченным на уничтожение во время эксперимента.

Ночью в назначенное время сработал вышибной заряд, выбросив в воздух смесь порошка и газа. Через секунду второй заряд превратил все вокруг в море пламени. Ударная волна промчалась по лесу, переломав деревья. Затем к эпицентру рванулась обратная волна, мощнее первой. Именно этот порыв ветра ощутили в Ордруфе. Никто в радиусе нескольких сот метров не мог остаться невредимым - тех, кого миновала огненная стена и ударная волна, должен был поразить перепад давления.

Если под Ордруфом испытывали на людях вакуумную бомбу, зачем Ваксмуту надо было менять защитную одежду?! Скорее всего, в состав распыляемой смеси входили ядовитые элементы. В современных вакуумных бомбах тоже используют окись этилена, вызывающую болезненные, долго не заживающие язвы при контакте с кожей. Возможно, во время одного из экспериментов облако взорвать не удалось, и его снесло ветром на близлежащие деревни. Кровотечение из носа, кровохаркание - симптомы, типичные для поражения органов дыхания ядовитым газом.

Если так все и было, понятно, почему немцы не применили вакуумную бомбу на фронте. Использование боеприпасов с ядовитыми компонентами могло быть расценено как начало химической войны. В ответ последовал бы такой сокрушительный газовый удар, по сравнению с которым разрушение Дрездена казалось бы мелочью. В небе над Германией давно царили бомбардировщики союзников, и нацисты решили не рисковать.

Что заставило историка написать книгу "Бомба Гитлера", тоже понятно. Когда на горизонте маячит солидный гонорар, можно наплевать на историческую точность. И Карлш не прогадал: в Германии его книга стала бестселлером. Немецким читателям не впервой становиться жертвами мистификаторов, особенно когда в ход идет нечто, щекочущее национальное самолюбие. "Немцы первыми испытали ядерное оружие!" - это звучит гордо, но, увы, не имеет ничего общего с реальностью...

Н аверное, самым большим достижениям в разработке оружия в период второй мировой войны стало появление атомной бомбы. До этого, за всю историю человечества мир не знал столь разрушительного оружия. Как известно первыми её применила американская армия, активные разработки шли в СССР, а вот было ли это оружие у гитлеровской Германии точно ответить нельзя. В 2005 году вышла книга немецкого исследователя Р.Карлша, где он предъявил доказательства испытания ядерных зарядов в середине 40-х годов в центральной части Германии и возле Балтийского моря.

Первые попытки

В 1938 году первыми в мире, именно немецкие ученые произвели расщепление ядра урана, это дало толчок к активным атомным разработкам, а сам проект был назван «Урановый проект». О факте опережения, в своих исследованиях соперников, говорит тот факт, что зимой 1940 года нацистские ученые рассчитали порядок величины массы ядерного заряда, без которой нельзя было осуществить ядерный взрыв до ста килограмм, американцы же добились этого только в следующем 1941. Первый атомный реактор немцы построили уже в 1942 году в Лейпциге.

Разработкой ядерной бомбы занимались и так называемые «группы ученых второго ряда». Они рапортовали непосредственно перед СС, к сожалению, на какой стадии были их разработки доподлинно не известно, так как вся информация касательно них была засекречена странами победителями сразу после победы, однако существует мнение, что именно они добились наибольшего прогресса в ядерных разработках.

Невозможность создания?

Ещё совсем недавно считалось, что ядерного оружия у гитлеровцев быть не могло по ряду причин. Так первой из них был принцип нетерпимости «неарийской физики», следствие репрессии в 30-х годах против ряда немецких ученых; другой причиной называют высказывания самих ученых ядерщиков, о том, что они всеми возможностями не давали развиваться урановым исследованиям. Однако саботаж исследований германскими ядерщиками кажется маловероятным, так как уже после войны Нильс Бор в своих письмах к Гейзенбергу вспоминал, что последний при личной встрече не раз говорил, что немецкие ученые делают все, что бы первыми получить это сверхоружие. Возможно, даже поездка Гейзенбурга к Бору в 1941 годы была проведена для вербовки датского ученого.

Стоит заметить, что сам Гитлер не торопил ядерщиков с созданием бомбы, так как до конца не понимал, природы возникновения управляемой цепной реакции, да и вообще был далек от ядерной физики.

Однако работы, несомненно, продолжались. Об этом свидетельствует упоминания профессора Герлаха о нескольких экспериментах в мае 1944 года, категорически отличающихся от проводимых нацистами ранее. Скорее всего, речь шла о работе над термоядерным расщеплением, которым занимался Дибнер.

О том, что атомная бомба у Германии могла и существовать говорит несколько свидетельских воспоминаний тех дней. Так в архивах США хранится документ, в котором нацистский лётчик Цинссер, вспоминал, что осенью 1944 года с борта «Хенкель 111» была сброшена экспериментальная бомба с атомным зарядом. О том, что Германия владеет новым, неизвестным оружием массового поражения говорил и Бенито Муссолини в апреле 1945 года, причем он уточнял даже их количество — три. Так же существует теория, что в мае 1945 на вооружении у Гитлера было пять ядерным бомб, которые были захвачены союзниками, кстати, именно две из них были сброшены США на Японию, одна попала в СССР.

В противовес теории о наличии в Германии бомбы говорит, тот факт, что задержав десять ведущих физиков-ядерщиков Рейха, среди них был и Гейзенберг и, поместив их на полгода в охраняемое и напичканное прослушивающими устройствами здание в Англии, они увидели, в каком шоке были ученые, узнав о бомбардировках Японии ядерными бомбами. Их поразил тот факт, что США, ведя активные боевые действия, смогли пойти на такие финансовые расходы. Прослушивание их разговоров подтвердило тот факт, что до реальной ядерной бомбы нацистам было очень далеко.